От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

Когда дивизионный штаб из Нарбона перевели на новое место, поблизости от города в один заброшенный замок, красных испанцев направили на земляные работы при строительстве блиндажа. Это были любезные, обходительные люди. Несколько раз нас посещала, приезжая из города, супружеская пара, владельцы замка. Муж был человек старый, который в прошлом учился в Лейпциге и говорил по-немецки. Мы проводили время в приятной беседе, в то время как его жена проверяла, все ли серебро на месте. Мы не были грабителями. Однако в военный суд обращались по поводу кражи вина или апельсинов и всяких других вещей. Все виновные несли дисциплинарную или уголовную ответственность, но большей частью обходились предупреждением.

Позднее, когда оккупационные войска в Германии путали «твое и мое», я задавал себе вопрос, правильно ли было тогда наказывать мелкие правонарушения штрафом.

Мы законным образом поддерживали дисциплину, защищали население оккупированных областей и не допускали бесчинства.

К нам прибыл дивизионный оркестр с Восточного фронта. Для поднятия духа войск здесь он был не так нужен, как там, где не было никаких развлечений. В небольших занятых нами французских городках постоянно звучала музыка. Однажды в Безье я приказал батальону под музыку пройти торжественным маршем, чтобы показать населению дисциплинированных солдат.

После моих ежедневных посещений позиций батальонов вечером проводилась оценка обстановки вместе с начальником оперативного отдела штаба; для улучшения обороны наблюдения велись только по приказу. На скалах у Лёката располагалась радарная установка люфтваффе, которая обслуживалась дивизией. Командир показал на большом стеклянном экране обстановку; нечто подобное я наблюдал под Минском на радаре в поезде. В то время как тогда было возможным ночью «вести» с помощью радиотелефона немецкие истребители в бой против русских самолетов и наблюдать успешные результаты применения этой техники в виде сбитых самолетов противника, то теперь было в наличии все то же самое, за исключением самих наших истребителей. У радарного расчета военно-морских сил появились особые пожелания. Они не получили от дивизии мыльного порошка, чтобы постирать белые бескозырки, и никакого спецснабжения, которое полагается экипажу подводной лодки. Просьба была переправлена служебным путем руководству флота, который и решил проблему.

Пестрая череда визитов высоких особ и начальников никак не прекращались. Приезжал генерал Тейзен, «комиссар по вопросам рационализации» при командовании «Запад»[127]. Он отказался от проведения проверки в дивизии, зато вечером праздновал за столом вместе с близкими друзьями из 262-й дивизии и оркестром народных инструментов батальона связи из Вены.

Обилие вина привело к тому, что визит протекал не столь гармонично, как я надеялся. Капитан Новотны, один из самых успешных наших летчиков-истребителей, приехал в штаб дивизии повидать своих австрийских школьных товарищей. Мой брат Эдуард, майор и начальник штаба подразделения связи укрепрайона на Атлантическом валу, приехал незадолго до этого. Генерал фон Зоденштерн вместе со мной три часа в небывалую жару объезжал позиции. Наведывался генерал-полковник Бласковиц, командующий группой армий «Г», которая на Атлантическом побережье включала 1-ю армию, а на Средиземноморском – 19-ю армию. В ответ на мою обеспокоенность слишком большой протяженностью участка обороны и невозможностью организовать огонь в узловых ее точках он заметил: «В устье Гаронны на побережье Атлантического океана район обороны значительно больше».

Я сопровождал одного адмирала, командующего, во время стрельб на береговой батарее. Перед нами буксирное судно протащило плавающую мишень. После пристрелки пришел приказ: «Залп!» Затем нужно было наблюдать за работой «граблей». На буксире были установлены приспособления, похожие на настоящие грабли, с помощью которых определяли рассеивание снарядов на глубине. Каким образом, столкнувшись с этими необычными понятиями, можно было наладить взаимодействие между артиллеристами? На время учений дивизии был выделен батальон штурмовых орудий, командиром которого был капитан с говорящей фамилией Бумм. Силами одного батальона и других родов войск, что были в нашем распоряжении, отрабатывалось взаимодействие войск в случае высадки десанта, так, как она нам представлялась.

И опять мне бросились в глаза блестевшие на солнце стальные шлемы. Несмотря на множество предложений, немецкое интендантство так и не собралось покрасить их в какой-нибудь матовый неприметный цвет. Так что приходилось обмазывать их имевшейся под рукой глиной или маскировать ветками. Почему это удалось частям СС – одеться в маскировочные пятнистые куртки и обтянутые такой же материей шлемы?