От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

Отношение к гражданскому населению было нормальным. Злоупотребления отдельных солдат рассматривал военный суд. Пострадавшим в таких случаях сообщали о понесенном виновником наказании. Более беспокойной была обстановка на северном участке, граничившем с ничейной землей в Севеннах. Там действовали «маки». С тех пор как в апреле я принял под командование дивизию, ежедневно приходили сообщения об актах саботажа. Ни французские власти, ни немецкая полиция не могли задержать виновников. Взрывали линии электропередачи, локомотивы, автомобильные заправки. При этом использовались подрывные заряды, удобные при пользовании, которые сбрасывала английская авиация. Я отклонил предложение брать заложников, потому что я не мог наказывать невиновных за преступления тех, кого никак не могут поймать. Случаи саботажа росли по мере приближения вторжения, и особенно их стало много после его начала. В гористой местности к северу от Безье террористы похитили машиниста железнодорожного состава. Затем неуправляемый состав был направлен по сильно наклонной местности к вокзалу в Безье, где он столкнулся с переполненным пассажирским поездом. Среди пассажиров было много убитых и покалеченных, вот только среди них не было солдат. Я видел вздыбленные вагоны и горы обломков. С этого времени немецкий танк патрулировал угрожаемые участки пути. Тогда же «маки» бросили бомбу в дом военной связистки, которая была ранена. Это были уголовные преступники, в отличие от храбрых бойцов Сопротивления в России. Почему они не напали тогда на мой почти неохраняемый штаб?

Фельдмаршал Роммель, незадолго до начала вторжения, изменил привычное расположение войск, которое вместе со службами тыла занимало в глубину большую территорию. Теперь войска сосредоточились на узкой, едва достигавшей 10 км по фронту полосе, тянувшейся вдоль побережья. Так называемый «сухопутный фронт» должны были защищать резервисты, обозные и службы тыла, в то время как «прибрежный фронт» должны были удерживать боевые части. В результате обеспечение войск и линии связи в тылу в отсутствие солдат, лишившись защиты, оказались под угрозой нападения партизан. Я нес ответственность за свой участок берегового фронта и мог самостоятельно принимать решения в случае начала боевых действий. У меня было право учредить военно-полевой суд. Согласно всем предыдущим приказам против повстанческого движения и партизан следовало предпринимать строжайшие меры.

Одновременно с высадкой союзников в Нормандии прозвучало обращенное к французскому гражданскому населению и переданное по радио воззвание, призывавшее, вопреки всем нормам международного права, к всеобщему сопротивлению немецким оккупационным войсками. Тогдашний французский президент престарелый фельдмаршал Петен, отважный защитник Вердена в 1916 г., в своем ответном призыве выступил против таких действий и увещевал французов не принимать участия в предстоявших военных действиях. Несмотря на это, сопротивление вспыхнуло на территории, занимаемой дивизией, прежде всего в Безье и его окрестностях, что привело к тяжелым последствиям. Английские самолеты каждую ночь сбрасывали в нашем тылу все больше оружия, в основном пистолетов-пулеметов, подрывных зарядов, детонирующих шнуров; нам редко удавалось их перехватить. Я отдал приказ полевой жандармерии дивизии обыскивать поезда в Безье в целях обнаружения оружия. Несколько молодых людей с английскими пистолетами-пулеметами, которые ответили на радиопризыв, были задержаны и переданы местным судам полевых комендатур. Население было возбуждено и взволновано этими инцидентами. Несмотря на напоминание о том, что владение оружием будет сурово караться, несколько французов, пользуясь прежним разрешением, устроили в окрестностях Нарбона охоту на кабана, в которой участвовал и один из дивизионных священников. Охотники французы были арестованы полевой жандармерией. Поскольку в Нарбоне не было никакого движения Сопротивления, я посчитал их незнание строгих правил недостаточным для задержания и отпустил их после конфискации оружия. Капеллан получил выговор.

Мы услышали о высадке в Нормандии из сводок вермахта. Это была всего одна фраза: «Оперативные немецкие резервы еще не задействованы». При этом мы еще не знали, что это сообщение касалось нас самих. Вскоре пришел приказ об оставлении обеими дивизиями своих позиций. Относительно 277-й дивизии было сказано: «Может действовать в обороне».

Затем дважды мои подразделения подверглись серьезным нападениям, целью которых было помешать отходу и передислокации дивизии по железной дороге.