От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

Я написал в свой бывший 129-й полк, чтобы при помощи хитрой уловки заполучить от них правила ведения стрельбы, дававшие им возможность попадать в цель, и всего прочего в этом роде. Сомнительной поддержкой был полк береговой артиллерии, который выделили на весь участок обороны дивизии, не передав его в мое подчинение. Это должно было произойти только после высадки противника. До этого он оставался под командованием военно-морских сил. Орудия располагались в незамаскированных бетонных бункерах и на открытой огневой позиции на скалах, чтобы прямой наводкой обстреливать вражеские корабли или противостоять десанту. Все это имело значение лишь для флота, здесь на суше это не годилось. Я осмотрел один такой бункер: под мощным перекрытием стояло трофейное сербское орудие 122-санти-метрового калибра, рядом были сложены двадцать пять снарядов. Это было все, что имелось в запасе. На моем участке стояли также учебные батареи школы береговой артиллерии армии резерва. На ней имелись 17-сантиметровые немецкие снаряды, и она была размещена в бункере и замаскирована. Кроме этого была еще зенитная батарея, которая подчинялась не только командованию кригсмарине (ВМС), но и люфтваффе и, наконец, командованию сухопутной армии. Более гротескной сверхорганизации трудно было представить! В дивизии было (не считая «восточных» батальонов) около 15 тысяч человек. К тому же небольшой истребительно-противотанковый батальон из трех рот, который имелся по штабу в каждой пехотной дивизии, был сокращен до одной роты. Вместо того чтобы придать каждой дивизии батальон штурмовых орудий, ослаблялась противотанковая оборона.

Подобные действия, когда дивизия формировалась в уже уменьшенном составе, были преступными. Вместо этого следовало прибегнуть к старым, испытанным средствам пополнения личного состава. Даже штаб не был полностью укомплектован. Командующий 4-го авиаполевого корпуса генерал Петерсен, служивший в прошлом в пехоте, уже нисколько не беспокоился о пехотинцах, когда в БМВ-кабриолете с белым верхом приезжал к нам с коротким визитом. Моим соседом слева, а под Ржевом он стоял справа, был генерал-лейтенант Данхаузер, командир 271-й дивизии. Справа, вплоть до испанской границы, располагалась 272-я дивизия генерал-лейтенанта Шака. На горизонте возвышались Пиренеи. Мы осознавали важность предстоявшей нам задачи – противостоять высадке войск противника, намечавшейся из Африки или Корсики.

Радостно прошла встреча с посетившим нас фельдмаршалом Роммелем, который всегда имел свежий взгляд на решение той или иной проблемы и предпринимал ошеломляющие действия. Высадка должна была быть сорвана еще на подходе к берегу или на ее первоначальном этапе. Требовалось создать полосу препятствий в воде перед берегом. Для этого в дно были забиты острые колья, и на них сверху были установлены противотанковые мины, на которые должны были наскочить лодки десанта. Также те места пляжа, которые были наиболее удобными, по нашему мнению, для высадки, были заминированы. Дивизии была вынесена благодарность. Ведь ее саперы за один месяц установили свыше 100 тысяч мин, рекорд для Франции.

Пляж был застроен уютными домиками выходного дня и красивым старым рестораном. Их намеревались взорвать, чтобы «расчистить сектор обстрела». Я посчитал это лишним, Роммель поддержал меня. Он предполагал, что будет одновременно высадка с моря и воздушный десант.

Он также потребовал, чтобы на местности, где предположительно могли приземлиться грузовые планеры и геликоптеры, установили прочные столбы – прозванные «спаржа Роммеля», – которые помешали бы воздушным машинам совершить посадку. Эту работу мы поручили французской строительной организации, которая приглашала местное население к сотрудничеству за плату. Люди работали охотно.

Над возведением новых огневых позиций для тяжелых батарей школы береговой артиллерии трудились тысячи подсобных рабочих. Их состав был довольно пестрым: разоруженные во время переворота Бадольо итальянцы, худые и желтые французские военнопленные из Индокитая, эмигрировавшие во Францию красные испанцы, группа негров из Судана. Немецкий фельдфебель, который обычно забирал колонну рабочих из казармы в Нарбоне, однажды заболел. Вместо него появился итальянский фельдфебель. Час спустя к моему начальнику оперативного отдела штаба пришел французский капитан-негр и сказал: «На всей Земле есть только две нации с храбрыми солдатами, это немцы и мы, французы. Других, по моему мнению, нет. Я прошу, чтобы с моими солдатами не обходились подобным образом, как сегодня».