От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

На обратном пути в самолете Гудериан пребывал в угнетенном состоянии. В разговорах он упоминал некоторых достойных офицеров, которые не знали, как вести себя на допросах в гестапо, с непонятной откровенностью они рассказывали обо всем, что они знали о планах заговорщиков. Им было привычно давать показания перед офицерским судом чести, а не следователями из гестапо. Признавших себя виновными «сообщников» увольняли из рядов армии и передавали палачу. Гудериана глубоко удручало то, что он мог спасти от виселицы лишь немногих. Этот отвратительный способ казни, принятый для солдат, еще больше оттолкнул нас от Гитлера. Я последовал совету Кальтенбруннера и дважды посылал офицеров штаба к Фелльгибелю с опросным листом, в котором перечислялись предъявленные ему обвинения. Оба раза в своих ответах он отрицал свою вину в государственной измене и заявлял, что он, будучи солдатом, никогда не занимался шпионажем, работая на врага или нейтральные страны. Это был единственный результат.

Как новости из самой Ставки фюрера могли быть известны уже несколько часов спустя на радиостанции союзников в Кале? И продолжалось это уже довольно длительное время. Я направил роту радиоразведки в Ставку фюрера, чтобы попытаться обнаружить нелегальный радиопередатчик. Это не дало никакого результата. Потом возникли предположения, что телефонисты на коммутаторе в Ставке могли подслушивать разговоры Гитлера или подключались какие-то посторонние люди, не имевшие на то разрешения. Поблизости располагался полк связи 4-й армии, которым командовал подполковник доктор Альт, в 1918 г. бывший моим адъютантом. Как-то вечером по договоренности со своим штабом и по моей просьбе он прибыл с двумястами солдатами на автобусах и грузовиках на коммутационный пункт Ставки. Находившиеся в это время в офицерском клубе все офицеры батальона связи фюрера были задержаны. Я объяснил им это тем, что против них возникли, видимо, необоснованные подозрения и поэтому необходимо провести проверку. Несколько часов шел обыск на распределительном пункте в поисках параллельных подключений, но ничего не было найдено.

Телефонным коммутатором, от которого шли многочисленные линии связи в Берлин и на все фронты, пользовались не только в штабе оперативного руководства вермахта, но и лично Гитлер и Борман и вспомогательный персонал. Я предложил фельдмаршалу Кейтелю вести прослушивание телефонных разговоров и для этой цели привлечь на паритетных началах рядовых солдат и членов партии. Он выразил согласие, но сразу же исключил участие не только Гитлера, но и себя. Неблагодарным занятием было привлекать офицеров штаба вермахта, со стороны гражданских лиц не было никого. Я сообщил Кальтенбруннеру о своей инициативе; он со своей стороны попросил составить список подозреваемых лиц и передать его Гитлеру.

В Ставке фюрера существовала непревзойденная «Гостевая служба» для фельдмаршалов, часто приезжавших с фронта, а также для других гостей со всей страны. Супруга высокого гостя могла позвонить отсюда, заказать на выбор вина и обед. Поскольку далеко не все имелось в Ставке, заказанное доставлялось из Берлина. Для этого часто и долго звонили в рейхсканцелярию. Все это заставляло предположить, что незаконные связи по рации или по телефону с вражескими и нейтральными странами осуществлялись именно из Берлина.

Практические меры, которые Фелльгибель предпринял для обеспечения надежности покушения, были недостаточны. Он приказал отключить большие коммутаторы, которые поддерживали связь со Ставкой фюрера в Восточной Пруссии. Для этого задействовали личный состав отдела главного уполномоченного по техническим средствам связи, чтобы не дать возможность работать «Цеппелину». Однако получилось так, что не все линии были отключены и, к примеру, Геббельс мог говорить с Гитлером. Чтобы достичь поставленной цели, действовать следовало более обдуманно. Было явно необходимо привлечь персонал нижнего и среднего звена, посвящать который в свои намерения для заговорщиков было, конечно, нежелательно. Это также стало одной из причин неудачи революции сверху.