От солянки до хот-дога. Истории о еде и не только

Район, куда они направлялись, назывался Ямой. Почему – мне неизвестно. Находился он в старом городе, застроенном частными домами, при которых были земельные участки. На участках стояли навесы, где на коврах валялись подушки, и после сытного обеда там можно было поспать. Во дворах, прямо на улицах, стояли приспособления для готовки – мангалы для шашлыков, огромные казаны для плова, котелки для супов – шурпы, лагмана, чучвары.

Еда готовилась с раннего утра, наполняя ароматами все окружающее пространство.

Этот район был известен гостеприимством: постучись почти в любую калитку – тебе будет накрыт стол. Такой вот бизнес в стране, где отсутствовал бизнес.

Милиция закрывала на это глаза – во-первых, все друг друга знали и зачастую были родственниками, во-вторых, милиции тоже надо есть. Ну и, в-третьих, это Узбекистан, там всегда были свои порядки.

В общем, общепит под названием «Яма» существовал и процветал. Кому от этого было плохо?

У огня колдовали мужчины, столы, дастарханы, накрывали молчаливые женщины в полосатых шелковых платьях и в блестящих косынках на головах.

Под раскидистыми чинарами играла детвора, жужжали пчелы, обожающие мясо больше, чем сладкое, в казанах готовился плов – рисинка к рисинке, полоски моркови, кольца обжаренного лука, куски сочной баранины, темные зернышки барбариса и ароматной зиры, пропаренные перламутровые головки чеснока. В большущей кастрюле золотился и переливался всеми цветами радуги лагман с домашней, жгутами, лапшой, а в пароварке томились знаменитые узбекские манты с нежнейшим и тончайшим тестом, плотно набитые порубленным мясом и луком. Была и самса – слоеные пирожки с мясом или тыквой, которые таяли во рту.

Дружная компания присаживалась под навес на дастархан, и – начинали выносить блюда.

Не возбранялась и водочка – непьющие хозяева закрывали на это глаза: бизнес есть бизнес, куда русский человек без родной беленькой? А когда уже слипались от обжорства и выпивки глазки, гостям подносился чай с колотым сахаром и разнообразными вареньями – инжировым, черешневым, вишневым.

А потом баиньки. Сладкие, но тяжеловатые баиньки на подушках под навесами. Хозяева выносили вентиляторы, опускали марлевые пологи от мух и ос, и по всему двору разносился мощный храп московской интеллигенции.

Проспавшись, гости просили чайку и крепкого кофейку, потирали плохо открывающиеся глаза, с трудом вставали с подушек, кряхтели и охали, потирая бока и раздутые животы.

Наступал ранний, темный, звездный, как всегда, внезапный южный вечер.

Придя в себя, гости расплачивались, с приглушенными стонами и охами загружались в подъехавшие такси и мчались в аэропорт.

Выслушав этот рассказ, я спросила:

– И часто вы это делали?

– Ты что? – изумился приятель. – Если бы часто, давно бы все померли. Кто вынесет такое обжорство?

Был охвачен не только гостеприимный Ташкент – прожорливая компашка ездила и в Грузию. Правда, в Тбилиси обходились хинкальными и шашлычными, этого было достаточно. К тому же провести пару дней в прекрасном Тбилиси – сплошное счастье и удовольствие. Так что гастрономические туры существовали еще в те дальние, полузабытые времена. Не сомневайтесь.

* * *

И еще одна история, забавная и, надо сказать, очень показательная.

Выпускной моей младшей сестры.

Родители для своих чад постарались – было, как говорится, все: красная и черная икра, сухая колбаса, баночная ветчина, маринованные огурчики – в общем, полное изобилие.

Мы с мамой пришли помогать – соорудить бутерброды, нарезать овощи, красиво все это украсить и разложить – в общем, накрыть столы для любимых дитятей. И меня – вот почет-то! – поставили на икру, мазать ее на хлеб. Очень почетно! Был дан строгий указ: одна баночка черной икры на пять, допустим, бутербродов. Баночка красной чуть побольше, соответственно, бутербродов на восемь. Цифры примерные, точно не помню, не обессудьте.

Процессом командовала опытная женщина, чья-то мать или тетка, кажется, театральная буфетчица.

Ну и встала я к большой деревянной доске – все происходило в школьной столовой. Рука у меня щедрая, душа широкая, мажу я себе и мажу, ничуть не экономлю. Хорошо так мажу, что называется, без просветов.

И что бы вы думали? При всей моей неопытности, при всем отсутствии экономии и корысти, после пяти положенных и строго назначенных бутербродов у меня остается… четверть банки икры! Ну как же такое возможно? Выходит, надо мазать жирнее? Что я и делаю. А бутербродов получается семь, все равно больше, чем было велено.

В общем, вы поняли! И я поняла. И откуда берутся излишки, и как можно смело и запросто унести целую банку икры домой. И как это делается.

И повторю: это при том, что я не экономила вообще, задачи такой не было. Опыта тем более.

Смешная история, правда?

Ну и еще я одно поняла: если что, могу работать буфетчицей. И даже вырваться в передовики производства. Запросто! С моим-то нынешним опытом! Но не пришлось.

* * *

Однажды я купила переизданную книгу Елены Молоховец, толстенную, тяжеленную, в темно-зеленом переплете. И наконец ее открыла. Ох, как же интересно мне было ее читать! Как увлекательно!