От средневековья к новому времени

Важной чертой политической программы Ф. И. Карпова был ее светский и в известном смысле гуманистический характер. Он полагал, что принцип христианского терпения не может быть основой политической жизни общества; в гражданском обществе должны существовать иные законы поведения, чем в монастырях или в среде духовных лиц.

Послание митрополиту Даниилу — основной источник для анализа политических взглядов публициста — представляет собой ответ на послание митрополита, где он призывал Карпова, пребывавшего «в скорбех и противствех», к «терпению». Карпов ставит вопрос шире, чем Даниил, переводит его из личной плоскости в общественную, рассматривая свои «скорби» не как факт частной судьбы, а призыв к терпению не как личный совет митрополита, а как явление общественно-политической жизни. Карпов придает теме светский, общественно-политический характер, противопоставляет «терпению» Даниила «правду», которая необходима, чтобы «сподвигнути… дело народное или царство или владычество к своей вечности». Критика «терпения» иногда приобретает у Карпова гораздо более широкий смысл. Он считает, что господство порядков, основанных на терпении, приводит к нарушению общественного благосостояния: «Долготерпение к людях без правды и закона общества добро разрушает и дело народное ни во что низводит, злыа нравы в царствах вводит и творит людей государем непослушных за нищету».

Выступая против привилегий, засилья, беззакония и произвола княжеско-боярской аристократии, Карпов не ставил вопроса об устранении боярства от управления страной. Он не был сторонником неограниченной власти царя, считая, что вместе с царем должны управлять «правители», «князья», «начальники». Позже подобную точку зрения выскажет А. М. Курбский. Излагая свой политический идеал, Карпов исходит из того, что проводить его в жизнь должны все те же «правители и князья», он определяется свойствами человеческой природы, условиями жизни.

Карпов аргументирует свои идеи, в частности, ссылками на Аристотеля, на его «Этику» («Никомахова этика»), которую он называет «книгой нравов». Его рассуждения о необходимости сочетания «милости», «правды и истины», «о грозе закона и правды» отличают идеал Карпова и от пересветовской суровой «грозы», и от жестокости «Повести о Дракуле». Публицист понимает, что «правда без милости мучительство есть», «а милость без правды — малодушество», и считает, что необходимо соблюдать закон-правду, но руководствоваться не буквой, а духом его.

В требовании «закона и правды», противопоставляемых «терпению», следует видеть призыв к соблюдению норм феодального права, канонического и гражданского. Федору Карпову присуще представление о социальной гармонии, «о соединении и согласии» между членами общества, о «деле народном» и «общества добре», наивно-утопическое стремление к такому «закону» и такой «правде», которые смогут стать гарантией всеобщей справедливости, защитой «добрых» от «злых», «вредимых» от «вредящих», «слабых» от «сильных». Теоретические рассуждения о гармоническом сочетании и удовлетворении интересов всех членов общества служили призывом к более совершенному и справедливому социальному устройству.

Светский характер носят сочинения публициста середины XVI в. И. С. Пересветова, выходца из Великого княжества Литовского, приехавшего на Русь в конце 30-х годов, воина-профессионала и «писателя-во-инника». Он создал целостную и во многом новаторскую программу политических и социальных реформ, примыкающую к тем проектам государственных преобразований, которыми столь богато начало царства Ивана IV; с этой программой частично связаны действительно осуществленные реформы. Политический идеал представителя передового в тот период сословия дворянства — уничтожение своеволия «вельмож», грозная царская власть, регулярное войско, кодификация законов, правый суд, отмена наместнического управления, во внешней политике — завоевание Казани. Ему не чужды и более широкие социальные требования: преобразования на началах «правды», т. е. справедливости, («а коли правды нет, то и всего нет»), уничтожение кабальной зависимости, рабства. «Которая земля порабощена, в той земле все зло сотворяется: татьба, разбой, обида, всему царству оскудение великое; всем Бога гневят, диаволу угождают».

Мировоззрение И. С. Пересветова отличается известной веротерпимостью: латинские, т. е. католические, богословы свидетельствуют у него «истинность» православия в России, а в качестве примера для русского царя он выдвигает магометанского правителя. Хотя наставниками мудрости для него послужили византийские («греческие») книги, но в области политики пример Византии, единоверной православной державы, напротив, отрицателен: произвол вельмож последнего императора привел ее к гибели.