От средневековья к новому времени

Включение в сферу европейской хозяйственной системы заокеанских источников сырья и драгоценных металлов, равно как и рынков для европейских товаров, радикально изменило пассивный торговый баланс, столь характерный для средневековой европейской торговли со странами Востока. И с этой точки зрения решающим фактором общественно-экономической истории Европы XVI в., позволяющим датировать начало новой всемирно-исторической эпохи, явилась, разумеется, не «революция цен», а возникновение капиталистической системы и связанного с ней мирового рынка, ставшего с этих пор ключевым фактором эволюции европейского, и не только европейского, общества.

Рассматривая «революцию цен» в связи с этим ключевым фактором, нетрудно заметить, что в одних странах инфляционная конъюнктура содействовала процессу первоначального накопления, возвышая носителей капиталистического способа производства (прежде всего в деревне) за счет получателей феодальной ренты, феодально-зависимого крестьянства и раннекапиталистических элементов в городах. Что же касается слоя работников по найму, то, по общему признанию, заработная плата в в XVI в. явно отставала от роста цен на зерно, т. е. реальная заработная плата снизилась по сравнению с предшествующим периодом.

Вот как выглядит динамика реальной заработной платы английского плотника в регионе с интенсивно протекающим процессом первоначального накопления, предвестником генезиса капитализма соответствующей интенсивности (в килограммах пшеницы):

1501–1550 122,0

1551–1600 83,0

1601–1650 48,3

Но вот примеры иной, если не противоположной, динамики. В североитальянских городах, равно как и во фландрских, в том же XVI в. уровень заработной платы работников по найму почти жестко коррелировался с динамикой цен на пшеницу. Причины и суть такой динамики совершенно ясны: речь идет о традиционных центрах, где средневековые структуры оказались достаточно сильными, чтобы противостоять тенденциям первоначального накопления, что само по себе служило свидетельством упадка этих центров, уступивших свое былое лидерство новым.

В целом «революция цен», т. е. инфляционная конъюнктура, вызвала перераспределение доходов между старыми и новыми имущими классами в пользу последних — в странах с наиболее размытыми традиционными общественно-экономическими структурами (в Голландии, Англии, частично — во Франции), и между дворянством и третьим сословием — в пользу первого — в регионах восточноеевропейских. В результате инфляционная конъюнктура явилась экономическим механизмом, методом «обложения» политически слабых секторов национальной экономики в пользу секторов, находившихся под покровительством политических структур.

Что же касается экономической конъюнктуры Европы в целом, то XVI в. явился периодом подлинной торговой экспансии за пределами континента, экспансии, повлекшей за собой развитие промышленности, либо этой экспансией в значительной степени вызванной к жизни (переработка заморского сырья — хлопка, сахара, красителей), либо традиционной, но удовлетворяющей спрос за морями на европейские товары (ткани, оружие, кожевенные изделия и др.). И то обстоятельство, что одни страны оказались более подготовленными для участия в этой экспансии, чем другие, объясняет меру неравенства в распределении доходов от нее между ними — в зависимости от функций отдельных стран в международном разделении труда. С этой точки зрения северо-западный регион Европы (Голландия, Англия и частично Франция) составил в XVI в. торгово-промышленную сердцевину Европы, характеризовавшуюся преобладанием капиталистической мануфактуры (прежде всего рассеянной). В противовес ему ряд регионов Центральной и Восточной Европы, в особенности к востоку от Эльбы, оказались функционально на положении аграрно-сырьевого придатка.

Вопрос о специфике исторической эволюции этого региона в XVI в. в противоположном в сравнении с Северо-Западной Европой направлении — от натурально-денежных форм феодальной ренты к крепостничеству и барщинной системе — абсолютно невозможно решать в отрыве от специфических особенностей экономических и общественно-политических структур, сохранившихся здесь к началу генезиса капитализма на северо-западе континента. В конечном счете так называемое второе издание крепостничества в регионе к востоку от Эльбы было следствием появления в Европе капиталистического рынка, преломленным через призму интересов феодального дворянства, оказавшегося способным навязать свой диктат системе власти. Таким образом, капиталистическая кооперация и мануфактура к западу от Эльбы и барщинное хозяйство к востоку от нее при всей противоположности их социально-экономической природы не только синхронные явления, но и порождения одного и того же процесса генезиса капитализма. Специфику общественно-экономических структур в основных регионах Европы хорошо иллюстрирует тип основного непосредственного производителя XVI в. — крестьян, составлявших 90–95 % ее населения:

1. Лично свободные держатели земли за денежную (натуральную) ренту;