От Сталина до Ельцина

Более 80 процентов горючего и смазочных материалов, поступивших для фронта, пришлось на долю Азербайджана. За эти годы бакинские переработчики нефти дали 22 миллиона тонн бензина и других видов топлива. Они намного перевыполнили установленные планы. Эти успехи в значительной мере были обеспечены гибким, умелым маневрированием и кадрами, и технической мощью бакинских промыслов. По решению ГКО в 1943 году сюда вернулась часть нефтяников, в первые военные дни переброшенных в восточные районы. Вернулась и часть оборудования и технических средств — большое подспорье! Всё это было тщательно продумано, взвешено: что необходимо для первого Баку, и что — для «Второго Баку».

С конца 1943 года на бакинских промыслах началась интенсификация буровых работ, возродились и работы по дальнейшей разведке нефти. В последние месяцы 1944 года бакинские заводы по выпуску нефтяного оборудования почти полностью обеспечили нефтяную промышленность техникой. И всё это сделано было при огромной нехватке квалифицированных рабочих. Кадры подбирались из ветеранов пенсионеров, а также вернувшихся с фронта инвалидов. Бурильщиками и их подсобниками, как и в начале войны, продолжали работать женщины и подростки.

Но вот настал тот момент, когда у ГКО появилась наконец возможность поправить это положение. Обстановка на фронтах теперь позволила освободить от воинского призыва тысячи юношей для работы на промыслах и заводах. ГКО принял нужное решение о досрочной демобилизации из действующей армии специалистов-нефтяников, высококвалифицированных рабочих. Из госпиталей воины-специалисты направлялись на трудовой, нефтяной фронт.

Надо представить себе, насколько ответственными являлись эти государственные решения, с какой взвешенностью обстановки в тылу и на фронте готовились они и в высших военных органах, и в нашем наркомате. Ведь люди были нужны для фронта, накал сражений не снижался, а нарастал: каждый человек был на счёту. И решения принимались как в расчёте на послевоенные годы, так и на тот, согласно сталинскому предвидению, вероятный случай, если они, вчерашние союзники, попытаются нас «раздавить».

Дальнее государственное видение сказалось и в том, что уже в 1944 году в Баку стал создаваться трест морского бурения для поисков и освоения новых нефтяных запасов, скрытых под водами и дном Каспийского моря. Для бурения скважин глубиной 2-3 тысячи метров с морской части нефтеносной складки Бухты Ильича был применён метод инженера В. Рачинского. В 1943 году Рачинский предложил заготавливать для морских буровых оснований крупные блоки строительных конструкций на берегу, а затем «перебрасывать» их на морские месторождения, что явилось началом нового вида строительства морских оснований в море.

Было взято верное направление в развитии всей нефтяной промышленности Азербайджана. Это помогло открытию в 1949 году крупного морского месторождения Нефтяные Камни, имевшее огромное значение для развития экономики страны. За короткий срок в 100 километрах от берега создали крупные морские промыслы. Они и сыграли решающую роль в постоянном наращивании добычи азербайджанской нефти в 1950-е и последующие годы.

В июне 1944 года произошло такое важнейшее событие, определившее судьбу нашей энергетики, как открытие в Яблоновом Овраге Куйбышевской области скважиной № 41 нефтяных девонских отложений. Тем самым подтвердились настойчивые прогнозы академика И.М. Губкина и было положено начало промышленной разработке невиданных по тому времени запасов нефти во «Втором Баку». Это дало возможность нашему государству уже через четыре года после разрушительной войны восстановить довоенный уровень добычи нефти.

А как было дело? Скважину № 41 начали бурить 26 сентября 1943 года как эксплуатационную. Проектная глубина бурения составляла 1050 метров на уже известный эксплуатационный горизонт. Однако когда забой этой скважины достиг 1014 метров и угленосная свита была вскрыта полностью, оказалось, что скважина как эксплуатационная не представляет особой ценности. Но у старшего геолога промысла И.С. Квиквидзе, убеждённого приверженца прогнозов Губкина относительно запасов нефти в этом районе, возникла счастливая мысль продолжить бурение скважины как разведочной, до полного вскрытия песчано-глинистой пачки среднего девона. По существовавшему положению, решение о бурении каждой скважины могло принимать только Геологическое управление наркомата. А тем более, если речь шла о скважине девонской! Ни одна из подобных пробуренных ранее не дала положительных результатов. С одной стороны, риск напрасной траты времени и средств был велик: идёт война, каждая копейка на учёте. С другой стороны, никто из серьезных специалистов не сомневался в душе в верности гипотезы Губкина.