От Сталинграда до Берлина

«Гвардейцы Пуставгарова (114-й гвардейский полк), рассеченные танковыми клиньями противника, закрепившись группами в домах и развалинах, сражаются в окружении. Лавина танков атакует батальон Ананьева. Шестая рота этого батальона под командованием гвардии лейтенанта Иванова и политрука Ерухимовича полегла полностью. Остались в живых только посыльные».

В 12 часов передают по радио из 117-го гвардейского полка:

«Командир полка Андреев убит, нас окружают, умрем, но не сдадимся».

Полк не погиб; около командного пункта полка валялось больше сотни трупов немцев, а гвардейцы продолжали жить и крушить врага.

Из полков 308-й стрелковой дивизии Гуртьева доносят:

«Позиции атакуют танки с севера, идет жестокий бой. Артиллеристы бьют прямой наводкой по танкам, несем потери, особенно от авиации, просим отогнать стервятников».

В 12 часов 30 минут командный пункт 37-й гвардейской дивизии бомбят пикирующие бомбардировщики. Командир дивизии генерал Жолудев завален в блиндаже. Связи с ним нет. Управление частями 37-й гвардейской дивизии штаб армии берет на себя. Линии связи и радиостанции перегружены. В блиндаж Жолудева «дали воздух» (просунули металлическую трубу), продолжая откапывать генерала и его штаб. В 15 часов на командный пункт армии пришел сам Жолудев. Он был мокрый и в пыли, доложил:

— Товарищи! 37-я гвардейская дивизия сражается и не отступит. — И тут же опустился на земляную ступеньку, закрыл лицо руками.

На участке 95-й стрелковой дивизии Горишного с 8 часов утра также шел жесточайший бой. Командир взвода 3-й батареи лейтенант Василий Владимирович Владимиров вспоминает:

«14 октября ясное утро началось с такого землетрясения, которого мы никогда не ощущали за все бои до этого. Сотни самолетов урчали в воздухе, всюду рвались бомбы и снаряды. Клубы дыма и пыли окутали небо. Дышать было нечем. Все поняли, что немцы перешли в новое мощное наступление. Телефонная связь сразу порвалась. Рискуя каждую минуту жизнью, люди выходили к орудиям и выпускали серию снарядов. Наш наблюдательный пункт батареи оказался в окружении, но командир батареи товарищ Ясько не растерялся. Он всю ночь бил фашистов огнем своей батареи, вызывая иногда огонь на себя, когда фашисты очень близко подходили к наблюдательному пункту, а к утру удачно прорвался из окружения. От бомбежки и от обстрела у наших орудий осталось по 2–3 человека, но мы не дрогнули. Командир батареи Ясько был засыпан, многие оглохли; бомбежка и обстрел не прекращались. Все горело, все перемешивалось с землей, гибли люди, и гибла техника, но мы стреляли и стреляли».

Так вели себя в бою артиллеристы, сражаясь плечом к плечу с другими родами войск.

В 13 часов 10 минут докладывают: на командном пункте армии завалило два блиндажа, есть убитые и раненые.

Около 14 часов была нарушена телефонная связь со всеми войсками, работают только радиостанции, но и то с перебоями. Дублируем связь, посылая офицеров, но эта связь медленная. Их данные весьма запаздывают.