От Сталинграда до Берлина

— Хошь, давай поборемся, только не жалуйся, если кости надломлю.

— А еще что?

— Стреляю метко, под брюхом у лошади умею ездить. Да что ты, не знаешь разве, что командира полка Дудина вместе с конем из пучины выдернул?

Разговорились. Оказалось, Яков Бердников, бывший солдат егерского полка царской лейб-гвардии, затем участник штурма Зимнего, много раз стоял на посту, охраняя Смольный институт, когда там находился В. И. Ленин. Яков Максимович Бердников пришел в конную разведку вместе со своим другом Иваном Палатниковым, который «имел птичий слух и ночное зрение, а ловкий — любого черта замотает». Так аттестовал его Бердников.

Не менее интересным мне показался Михаил Перевощиков, молодой белокурый парень, сообразительный и быстрый как молния. Он мог догнать лошадь чуть ли не на полном скаку.

Андрей Сипайлов, Василий Федотов, Григорий Санников, Федор Родионов, Иван Осипов, Александр Кузнецов — все, как один, смелые и преданные Советской власти люди. Вот таких орлов подобрал Гурьянов в разведку…

На них я возлагал большие надежды и, как потом выяснилось, не ошибся.

Рано утром 24 мая 1919 года к пристани Мамадыш подошли два вооруженных судна. Они прикрывали пароходы с баржами. Первым начал погрузку 249-й стрелковый полк, затем мы.

Грузились очень быстро. На пристани стоял Азин. Его голос подбадривал бойцов. Когда на мостике застряла повозка с пулеметом и боеприпасами, Азин выругался на повозочного.

— Ты чего материшься? — спросил тот. — Видишь, тяжело — помоги!

Азин подбежал к повозке и под дружные крики подналег на нее с такой силой, что она быстро вкатилась на баржу.

Наконец все погружено: два батальона, оркестр и одна трехдюймовая пушка. Подхожу к Азину и спрашиваю:

— Можно отчаливать?

Он поворачивает меня лицом к пароходу, хлопает по спине и кричит:

— Давай вперед, час пробил!

Отваливаем. Оркестр играет «Смело, товарищи, в ногу». Настроение у всех приподнятое. Полным ходом движемся к противоположному берегу. Противник молчит. Видим, как от берега из деревни Бессониха отчалила лодка. В ней три солдата-беляка подняли красный флажок и плывут в нашу сторону. Они предпочли покинуть колчаковцев до начала боя.

Не доплыв до берега метров сто, наш пароход, а за ним и баржа садятся на мель. Мы становимся сразу беспомощными — неподвижной мишенью. Раздумывать некогда. Спрашиваю капитана парохода:

— Какая глубина?

— Аршина полтора-два. Даю команду оркестру:

— Играй «Интернационал»! — и прыгаю в воду. Глубина небольшая, по грудь. За мной бросаются все, кто был рядом. Вода будто закипела вокруг. Красноармейцы сыплются с бортов парохода и баржи. В воздухе мелодия гимна. Поверхность воды усыпана движущимися косяками людей. Видны лишь одни головы. Много голов, сотни, тысяча… И все в одном направлении — к берегу, где засели белогвардейцы.

Азин, наблюдая за нашим десантом и видя, что мы сели на мель, тут же приказал усилить артиллерийский огонь по окопам противника. Это облегчило наше положение. И вот мы уже на берегу. Пароход и баржа, после того как мы оставили их, снялись с мели, подошли ближе к берегу и наладили причалы для выгрузки орудия, повозок и лошадей.

Противник, не приняв боя, попятился к высотам западнее Яковлева и Анзирки. Это свидетельствовало о том, что его главные силы находятся в глубине. 1-й батальон с ходу занял село Яковлево и форсировал реку Анзирку. 3-й батальон захватил деревню Чирши.

У Яковлева артиллеристы поставили орудие. Наблюдательный пункт устроили на церковной колокольне. Отсюда было видно, как к пристани снова подошел пароход с баржей. Этим рейсом переправились еще два батальона нашего полка. Они могли подойти к полю боя лишь часа через три.

В это время на Каме, в устье реки Вятки, начался бой между речными флотилиями. Колчаковская флотилия все свои силы сосредоточила на том, чтобы отбросить наши военные суда от устья реки и ударить по переправляющимся частям с тыла. Но наши речники-краснофлотцы и не думали отступать. Река до самого горизонта покрылась густой завесой порохового дыма.

После того как резервные батальоны и еще одно орудие присоединились к главным силам полка, мы решили продолжать наступление.

Солнце стояло еще высоко, когда батальоны при поддержке двух орудий дружно пошли в атаку. Противник не выдержал, дрогнул и покатился на восток, на следующую позицию, на высоту с отметкой 200.

Правофланговый батальон захватил село Старая Мурзиха и уже вел бой в Новой Мурзихе.

Чтобы лучше видеть ход боя, я с ординарцем выскочил на северную окраину Новой Мурзихи. И тут показались контратакующие цепи противника. Впереди — офицеры с обнаженными саблями, поблескивающими в лучах вечернего солнца. Цепи шли одна за другой. Вот-вот они собьют наших. Создался критический момент. Сбрось нас противник с захваченных высот к Анзирке, а затем к Вятке — и трудно сказать, чем все это кончится.

Надо немедленно принимать решительные меры. Ординарец поскакал в коммунистический батальон с устным приказом развернуться и атаковать противника с фланга… А тем временем главные силы полка уже покатились назад.