От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века

Если взглянуть на работы Ч. Боулса, изданные после 1957 года, то в них можно отчетливо увидеть не только реакцию на важнейшее событие современности, но и понимание необходимости сформулировать новые доктрины, соответствующие новым реальностям. Боулс признает, что достижения СССР развенчали так настойчиво пропагандируемые «преимущества» капитализма американского образца в глазах народов мира и особенно развивающихся стран. Он пишет, что политика США не смогла ни приобрести уважение народов мира, ни создать неприступную военную оборону, ни обеспечить справедливый и прочный мир. Поэтому США остро нуждаются, по его мнению, в новом подходе, в откровенном и честном анализе «отношений с миром».

Что же он предлагает? Он по-прежнему отрицает войну как средство решения спорных вопросов. Выступает за устранение жесткости «холодной войны» и создание «шаг за шагом основ для прочного мира». Вроде бы все правильно. И все же Боулса продолжает гипнотизировать политика силы. Он пишет, что успехи Советского Союза не должны вести к «безоговорочной капитуляции» США, а поэтому необходимо иметь мощные вооруженные силы. Иначе, запугивает Боулс, мы окажемся «рано или поздно живущими в мире, где будут господствовать Советы»[621]. Честного анализа отношений с миром не получилось.

В работе «Программа на 1961 год» Боулс как бы суммирует свои взгляды на политику США. Не без основания ее можно отнести к тем работам, которые начали идеологическую подготовку «курса Кеннеди». Боулс признает, что американский народ устал и больше чего бы то ни было другого он хочет мира и спокойствия. Народ США не желает, чтобы его дети маршировали на войну, а города были разрушены.

Политика, которую проводит правительство, «бесцельна и противоречива». Коммунисты говорили о мире и дружбе, мы же настоятельно повторяли уставшему миру избитые лозунги «холодной войны». В результате «русские завоевали всеобщее признание за свое стремление покончить с „холодной войной“[622]. Автор критикует «узкое понимание» успехов Советского Союза лишь как военных или экономических. Это вызов нашей вере, нашему образованию, нашим ценностям, нашей технологии, нашей экономической системе, нашей жизнеспособности и нашей способности общаться не только друг с другом, но и со всем человечеством.

Новая обстановка требовала новых аргументов. Устав от критики, пометавшись из стороны в сторону в поисках доктрин, учитывающих реальности мировой обстановки, многие политологи вернулись к старому, уже обкатанному тезису: Советский Союз ждет случая, чтобы напасть на США. Все вернулось на круги своя. После второй мировой войны, оказывается, только американская атомная бомба удержала Советский Союз от нападения на США. А вот, мол, после 1957 года, пишет У. Ростоу, Советы предприняли новое наступление на «свободный мир», начали «ядерный шантаж», с тем чтобы понудить Запад к отступлению. При этом Ростоу заявляет, что коммунисты ради достижения «мирового господства» готовы на все, вплоть «до прямого нападения» на США[623]. Какой же отсюда вывод? Его дает другой апостол войны, С. Поссони. Такая позиция Советского Союза может «навязать американцам стратегию превентивного, или упреждающего, удара»[624]. Поэтому остается хотя и чреватый войной, но единственный путь — милитаризация и гонка вооружений. О чем бы ни говорили американские идеологи, вывод один: милитаризация. Хоть война, хоть мир, а вооружаться нужно беспрерывно.

Много доктрин выдвинули американские идеологи после 1957 года. Проникнутых страхом и раздражением. Аналитических и воинственно-крикливых. Но, пожалуй, всем им присуща озабоченность за положение США в мире в условиях, сложившихся после запуска первого спутника Земли. Вильямс, например, в книге «Трагедия американской дипломатии» признает «глубокий кризис» политики США. Автор обвиняет послевоенные правительства в том, что их действиями была создана гнетущая обстановка страха и ожидания военной катастрофы. Базируя свою политику на идее «крестового похода против коммунизма», внешняя политика США «закрыла дверь любым результатам, кроме „холодной войны“[625]. А. Этзиони в работе «Трудный путь к миру» рассказывает о том, как однажды американский летчик-истребитель, выпустив снаряды, развил такую скорость самолета, что обогнал собственные снаряды и был сбит ими. «Часто кажется, что мы (американцы) следуем по стопам этого летчика»[626].