От царицы Тамары до д’Артаньяна. Путеводитель по мировой истории

В Понтарлье состоялся заочный суд, приговоривший беглецов к смертной казни. Оноре и Софи выследили в Голландии и арестовали. Исполнение казни было отложено, Мирабо заточен в довольно мрачное место – Венсенский замок.

Судьба Софи была еще более печальна. Ее приговорили к заточению в монастыре до смерти мужа и еще на год после его кончины. В монастыре ее считали порочной женщиной и унижали. По одной из версий, она должна была всегда ходить с обритой головой. Не в силах этого вынести, Софи покончила жизнь самоубийством.

Оноре тоже испытывал унижения. Отец дал ему лишь жалкое содержание. Сын маркиза был плохо одет, во всем нуждался. Сначала он писал жалостливые письма – потом решил бороться. Он написал книгу «Об указах за королевской печатью и государственных тюрьмах» – одно из самых обличительных произведений, посвященных судьбе узников. Мирабо рассказал о том, насколько зависим заключенный от воли начальства, как продажны чиновники, какие взятки они вымогают. И вновь этот монархист выступил как обличитель режима!

На свободу Мирабо вышел только в августе 1782 г. Ему 33 года. Его юность прошла под знаком проклятия отца и судебных преследований. Не удивительно, что этот человек навсегда стал раздраженным, склонным к конфликтам и тяжбам.

Он добился кассации вынесенного ему смертного приговора. Процесс показал, что Мирабо наделен талантом юриста. Судебные издержки заплатила проигравшая сторона – супруг покойной Софи маркиз де Моннье.

Выступая в бесконечных тяжбах своих родителей сначала на стороне отца, потом на стороне матери, Мирабо оттачивал ораторское искусство. У него был оглушительный голос и такое обаяние, что стоило ему тряхнуть своей львиной гривой и заговорить – люди слушали не отрываясь и шли за ним.

Последней большой любовью Мирабо стала Жюли-Генриетта де Нейра – интеллектуальная женщина, которая разделяла его интересы. Сложилось что-то вроде семьи. С ними жил и один из побочных сыновей Мирабо, по имени Люка. Потом он написал основательную биографию отца.

Чувствуя в себе большой нереализованный потенциал, Мирабо стал искать себе достойное применение. В 1785 г. он охотно принял предложение отправиться с дипломатическим поручением в Пруссию, чтобы добиться там займов для Франции. Монархия на пороге гибели, не понимая, что пришла эра капитализма, искала спасения не в развитии экономики, а в денежных займах. В 1788 г. Мирабо возвратился. Он привез много интересных сведений о международной жизни, написал «Историю прусской монархии под управлением Фридриха Великого», но займа не получил. Поэтому никакой государственной должности ему не предложили.

Работая над многотомной историей прусской монархии, Мирабо стал государственно мыслящим человеком. Революция дала ему шанс реализовать свои амбиции.

Абсолютистская Франция находилась на пороге краха. Казна была полностью истощена, нечем платить долги, к тому же случились неурожаи, начался голод. Людовик XVI был человеком безвольным, не способным что-либо предпринять. Все, кого он выдвигал на государственные посты, стремились прежде всего услужить королю, а уж потом что-то делать для страны. В отчаянии король объявил о выборах в Генеральные штаты – французский парламент, существовавший с начала XIV в., но не собиравшийся до этого 175 лет, с 1614 года!

Выборы стали большим событием в жизни страны. Мыслящие люди понимали, что это шанс что-то изменить. Мирабо хотел быть избранным. Но дворянство юга, где у его семьи было поместье, отвергло его «за плохое поведение».

Тогда Мирабо совершил воистину революционный для аристократа шаг – принял решение баллотироваться от третьего сословия. И был избран. 17 июня 1789 г. он находился вместе с другими депутатами от третьего сословия в знаменитом Зале для игры в мяч, где они объявили себя Национальным собранием. А уже 9 июля эти люди, которых пускали в парламент через черный ход, стали Учредительным собранием и взяли власть в свои руки.

Монархия собиралась их разогнать. 23 июня 1789 г. к депутатам пришел обер-церемониймейстер двора маркиз де Безье и тихим голосом зачитал распоряжение короля: немедленно разделиться по сословиям, никому ни с кем не смешиваться. Все растерялись. В наступившей тишине прозвучала громогласная реплика Мирабо: «Вы, кто не имеет среди нас ни места, ни голоса, ни права говорить, идите к вашему господину и скажите ему, что мы находимся здесь по воле народа и нас нельзя удалить иначе, как силой штыков». Маркиз де Безье попятился и вышел, не повернувшись спиной к дерзкому Мирабо. А так, не поворачиваясь, выходят только от короля.

В ответ на приготовления к разгону парламента 14 июля состоялся штурм Бастилии. Мирабо хватило мужества сказать: народ имел на это право. Среди аристократов было очень мало таких людей, как он или маркиз де Лафайет, которые смогли понять: власть довела народ до состояния, гораздо позже названного в одной из книг братьев Стругацких «потерей инстинкта самосохранения». И штурм Бастилии стал выплеском народного гнева.