От царской Скифии к Святой Руси

Но таковым аббатство стало после того, как туда были перенесены останки Каролингов, Карла Мартелла, Пипина I и др. Таким образом, аббатство Сен-Дени стало местом священного упокоения и Меровингов, и Каролингов. После первых революционных бурь, в период реставрации, в 1817 году, сюда были перенесены останки и Хлодвига из собора святой Женевьевы, а также и Хильдеберта из собора Сен-Жермен де Пре. И никто никогда не считал такое посмертное соседство древнего рода и узурпаторов майордомов противоестественным. Средневековое сознание восприняло смену династий вполне спокойно, признавая ее легитимность. Местонахождение же могилы Хлодвига — крестителя франков — в соборе святой Женевьевы (он же базилика Петра и Павла) долгое время было точно не известно.

Место упокоения первого христианского короля франков описывалось раньше как отдельное святилище в базилике Апостолов в Париже, где рядом с мужем положили его жену Клотильду и двух их дочерей. Выбор места определило погребение святой Женевьевы, защитившей Париж от войск Аттилы в 451 году (сейчас на этом месте высится полуязыческий Пантеон). По смерти в 502 году ее погребли на позднем римском кладбище, получившим имя Мон-Сен-Жермен. Парижане построили над ней деревянный ораториум, а после 607 года, сделав Париж своей столицей, Хлодвиг и Клотильда заменили его базиликой.

Вероятно, сам выбор в качестве столицы незначительного тогда Парижа был определен желанием отдать новую столицу под небесное покровительство святой Женевьевы. Весьма примечательно, что первым, кто распорядился найти могилы Хлодвига и Клотильды, был Наполеон. Перед сносом базилики в 1807 году были предприняты безуспешные раскопки. Считается, что точное место захоронения Хлодвига до сих пор не обнаружено, а перенесение останков в собор Сен-Дени было чисто символическим актом периода реставрации. Старая церковь Сен-Женевьев была снесена для открытия проезда по новой улице Хлодвига, а новую церковь, известную как Пантеон, построили невдалеке, частично перекрывая, впрочем, фундамент древней постройки.

Вернемся к находкам, сделанным в могиле отца Хлодвига. Им предстояла роль не просто музейных экспонатов. Пчел на плаще Меровинга приняли за сакральный королевский символ династии. И вот в 1804 году новоявленный император Запада Наполеон прикрепляет пчел Хильдерика к своему коронационному облачению. Наследие древних монархов впервые было призвано освятить власть нелегитимного революционного императора. Тайна беззакония обзаводилась своими наворованными символами, в точном соответствии с масонской практикой похищения чужих религиозных святынь и их дальнейшего извращения.

Интересно, что Наполеон якобы обосновывал свое право «на пчел» тем, что был потомком Иакова Стюарта Роанского — внебрачного сына английского короля Карла II Стюарта и герцогини Маргариты Роанской, усыновленного в 1677 году. Стюарты же, как и герцоги Роанские, якобы возводили свой род к брату древнего Клодиона Фредемунду. Пчелы Меровингов даже были приняты находившимися в изгнании Стюартами. Пчелы изображались и на предметах быта многих европейских родов, потомков якобитов. Три золотые пчелы в голубом щите красуются и на гербе Римского Папы Урбана VIII из рода Барберини, чья строительная активность в Риме поражает. Все прекрасные здания той эпохи, а это XVI век, папа неизменно украшал своим родовым гербом. В Риме его можно видеть буквально повсюду.

Удивительно, как это творцы «лжемеровингского мифа» не догадались приплести Урбана VIII к своим замысловатым интеллектуально-фантастическим узорам. Говоря же о Стюартах, будем иметь в виду, что сведения эти прошли через фильтры парамасонских источников, поэтому к ним нужно относиться с крайней осторожностью. Ведь с таким же успехом мы можем признать Наполеона и всех Стюартов детьми лейтенанта Шмидта, каковыми по своей глубинной апостасийной сути они, без сомнения, и являлись. Борьба за священное наследие Богом освященной власти над христианским универсумом, начатая в период Французской революции в Европе, не закончена и поныне.