От царской Скифии к Святой Руси

Именно эти поразительные воинские качества славянских воинов объясняют название богатырей-великанов в континентальных германских эпических сказаниях. А называли их так же, как византийцы называли всех восточных славян — антами! Священные войны славянской Арконы неожиданно выводят нас к еще одной исторической загадке, на которую первым обратил внимание все тот же Г. Я. Мокеев. В северной Италии, на территории древней Этрурии, существует городок с удивительным названием «Анкона». Это имя побудило ученого поискать в южном ареале расселения арийских племен традицию священного воинства, аналогичную той, которая зафиксирована древними источниками в земле славян Балтики. И такая традиция явно прослеживается в Средиземноморском регионе. Здесь мы сталкиваемся с сакральным числом 300, которое устойчиво и в разных этнокультурных ареалах определяет количество священных воинов.

Итак, этруски, обитатели Северной Италии, — загадка для истории. Сами себя они называли расенами, а свою страну Расеной. У расенов было 300 городов-общин во времена их наибольшего могущества в VIII—VII веках до Р.Х. Тогда-то, вероятно, и существовало святилище в Анконе, как один из культовых центров Этрурии. Мы можем предположить наличие при этом святилище и института священной стражи от 300 общин страны.

В Элладе, в 480 году до Р.Х. мы обнаруживаем у спартанского царя Леонида 300 воинов-гоплитов, оборонявших от персов Фермопильский проход. В качестве «смертников» дружина Леонида вся полегла на месте, но не отступила, выполнив свое предназначение. Дружина в 300 этеров обнаруживается в 330 году до Р.Х. у Александра Македонского. Когда же македонский царь осадил город Фивы в Беотии и жители после долгой, изнуряющей обороны решили сдаться на милость победителя, из города вышел отряд в 300 гоплитов, и, верные своей священной клятве, все полегли под стенами обреченного града. Триста фиванцев были священным отрядом — хранителем города.

В Древней Элладе число 300 обнаруживается среди полисной структуры всего греческого населения. Это касалось и аристократии городов, ее организации, как в Фивах, так, собственно, и подразделений царских гвардейцев царя Леонида, Александра Македонского и других. Форма правления в древних обществах колебалась от монархической к демократической, однако устойчивость и правопреемство социума сохранялось, выражением чего и являлось неизменное число в охранных войсках — 300.

Древнейшие римские цари, боровшиеся с этрусками, имели при себе отряд телохранителей в 300 отборных всадников (celeres). Всадничество составило потом особый социальный слой в римском обществе, его аристократию. Изначально римский народ в VIII—VII веках до Р.Х составили 300 родов патрициев, разделившихся на 30 курий. У героя испанского героического эпоса дона Родриго Диаса де Бивара, или Сида Кампеадора было 300 верных рыцарей. Подобным же образом формировалась и русская аристократия из всадников-витязей и боярства.

Но перед тем как перейти непосредственно к русской тематике, мы должны указать на один поразительный по своей символической составляющей факт. В святыне всего христианского мира, в святой Софии Цареграда, по сообщению Антония Новгородца, было 300 столпов. Они, словно воплощенное в камне новое священное воинство Христа, поддерживают купол храма, прообраз нового Неба, освящая древнюю традицию арийских народов через сопричастность христианскому домостроительству, зримо выраженному в совершенных формах храма — Дома Премудрости Божией.

Трифон Корабейников в XVI веке так описывает обитель на Синае: «В синайском монастыре всех церквей и пределов — 25... а монастырь стоит между двух гор, а келей в нем 300, все каменные, и ограда каменная же». Триста монастырских келий повторяют сокровенное количество избранных от воинского сословия языческих предков для священного служения, но уже для брани духовной под победоносной хоругвью Христа. Уже на заре своей истории Русская земля обнаруживает священное число «триста» в среде городской аристократии и избранного дружинного сословия.

В 911 году Вещий князь Олег с дружиной русичей под стенами Царьграда. Его корабли сгруппировались для последнего рывка в бухте у монастыря святого Маманта, где впоследствии неизменно будут останавливаться посольства и гости-купцы из Русской земли. «И увидяше же, убояшася греци, и реша, выслаша к Ольгови: Не погубляй града, имемся по дань, яко же хощеши... И заповеда Ольг дань даяти на 100, 200 корабль, по двенадцать гривне на человек, а корабль по сорок муж».