От царской Скифии к Святой Руси

Вот тот священный исток, откуда берут начало 300 витязей святых градов, 300 опричников царя Грозного, его верные псы, которыми спас Господь Святую Русь от порабощения духовного ереси жидовствующих.

Витязи — божественное рыцарство языческих богов-витов вышли из купели крещения преображенными в избранное воинство Христа. Именно из этого священного сословия и произошли наши боярские роды, купеческие фамилии позднего Средневековья и просто «лучшие люди градов». Многие из славных витязей стали цветом русского монашества, обменяв стальные мечи на духовные. Ко времени появления западного «рыцарства» восточное «рыцарство» в основном уже закончило свой круг. Духовное подвижничество воинов приводило их к постригу к концу их бранной жизни. Но монастырь часто становился для этих витязей на покое местом продолжения их воинского подвига. Монастыри часто решали и воинские (оборонительные) задачи Русского государства, проведшего две трети своей исторической жизни в оборонительных войнах. Многие традиции древнего рыцарства на Руси продолжали ушкуйники, землепроходцы, казаки. Дружинная верность скреплялась здесь Православной верой; верность, честь, храбрость, воля, тяготение к простору, краю, любовь к оружию — эти качества и казаков, и ушкуйников.

В широком смысле «рыцарство» — одна из самых существенных и необходимых форм проявления Традиции в индоевропейском этнокультурном ареале. Крестовые походы Запада — это проявление древнего поведенческого арийского архетипа второго сословия, сословия воинов, архетипа священного воинского ревнования о святыне. Поход Иоанна Грозного на Казань, вне всякого сомнения, был крестовым походом православного христолюбивого воинства, крестовым без всяких кавычек.

М. В. Толстой в «Истории Русской Церкви» пишет: «Блистательный поход его имел совершенное подобие крестового; торжественность обрядов церковных мешалась с упражнениями воинскими; молебствия начинали и заключали каждый подвиг. В виду Казани расположился необъятный стан русский, и близ шатра царского разбит шатер церковный. Перед началом приступа все войско очистило совесть исповедью».

«Приняв в качестве регалий духовно-мистической власти собачьи головы и метлы, она перебрала Святую Русь и искоренила государственную крамолу, оставив на устрашение врагам Христовым образец христианского духовного могущества на все времена до скончания века. Не о таковом ли духовно-военном явлении православного воинства, уготовляемого Богом, «Путесотворяющим стезю гневу Своему» (Пс. 77, 50) в последние времена на конечную брань и погубление антихриста и всех полчищ его в силе и крепости песьеголовой опричнины Грозного русского Царя — таинственно возвещает 67-й псалом Царя Давида», — пишет наш замечательный современник Н. Козлов.

В Европе, как.и у нас, хватает «исследователей», которые склонны все нюансы европейской культуры сводить к механическим заимствованиям или из Греко-римского мира, или с мусульманского Востока. Институт рыцарства в концепциях этих «знатоков» расценивается как результат мусульманского влияния на диких европейцев в эпоху крестовых походов. Однако в мусульманском мире нет и никогда не было рыцарства, хоть отдаленно напоминавшего орден тех же тамплиеров, в чьих рядах элементы восточных влияний ищут с особой настойчивостью. Исключение составляет лишь понятие воинской дисциплины, общее для самых разных культур. У мусульман никогда не было рыцарей-монахов!

Разумеется, и у мусульман существовали воинские братства, особенно в среде суфиев. Их члены принадлежали к той или иной религиозной секте. Однако они не были похожи на одновременные с ними европейские рыцарские ордена. Военное братство тамплиеров — по крайней мере, ядро ордена — состояло их монахов. Это не воины, которым позволено было принять сан, а принявшие сан и ставшие в силу этого воинами.