От Цезаря до Августа

Собрание наконец поняло, что необходимо сначала решить этот сомнительный вопрос, оно решило обсудить его беспристрастно, рассматривая как не имеющие значения все клятвы, которые Цезарь? требовал от сенаторов. Начался новый спор; многочисленные ораторы выступали со своими речами, а извне ропот мятежной толпы с проклятиями убийцам Цезаря доносился все громче и громче. Собрание, очень разделенное, казалось, не могло остановиться ни на каком решении. Но Антоний, находившийся в большом затруднении, хранивший до сих пор молчание и позволявший свободно высказываться другим, вмешался в спор и очень ловко свел обсуждение к одному вопросу: если сенат объявит, что Цезарь был тираном, нужно будет считаться с последствиями этого постановления; в этом случае закон неизбежно требовал, чтобы труп его был брошен в Тибр и чтобы все совершенные им акты были уничтожены. Другими словами, все земли, проданные или отданные Цезарем, должны быть отобраны; все назначенные им магистраты, и даже те из них, которые были в числе его убийц, должны потерять свои должности; наконец, все столь многочисленные сенаторы, избранные Цезарем, перестанут участвовать в сенате. Этот аргумент не замедлил произвести сильное действие: как враги, так и друзья Цезаря в эти годы почти все получили от него что-нибудь, так что сохранить его дело были заинтересованы и те и другие, начиная с самого Брута, который был претором и мать которого получила от Цезаря громадное поместье в Кампании. И как бы подтверждая аргументы Антония, усилился ропот толпы, готовой взять сенат штурмом. Антоний и Лепид должны были выйти, чтобы успокоить ее, и Антоний начал говорить, но его было слышно с трудом; раздались крики: «На форум!　На форум!». Антоний должен был отправиться на форум, там снова начал свое объяснение и обещал народу, что его желания будут выслушаны. Прения в сенате продолжались под председательством Долабеллы, но ловкое вмешательство Антония побудило оппортунистов выдвинуть вперед предложения, может быть, и нелепые, но способные примирить выгоду со страстью, чтобы после отклонения крайних предложений удовлетворить собравшихся. Неужели бросить в Тибр труп человека, мщения за которого громкими криками требовала толпа? Римская аристократия нашла силы бросить в Тибр трупы Гракхов, но через восемьдесят лет нерешительность и страх были уже характерными чертами этого слабого клуба дельцов, политиков и дилетантов, каждый из которых имел свои интересы и свое честолюбие. Долабелла же, опасаясь еще потерять свое консульство, угрожал снова стать союзником Цезаря, если не будут утверждены распоряжения диктатора. Было так необходимо утвердить приобретенные права, что даже заговорщики в нетерпении от продолжительности заседания стали распространять в народе прокламации, в которых обещали сохранение всех принятых Цезарем мер. Тщетно непримиримые предлагали уничтожить все пожалования тирана и восстановить их путем народного утверждения; едва только прошла первая неловкость, примирительная партия ободрилась, крайние потеряли под собой почву.

Амнистия

Когда Антоний и Лепид возвратились, споры еще продолжались, хотя все были согласны, что распоряжения Цезаря не могут быть уничтожены, независимо от того, было ли убийство преступлением или нет. Нужно было найти формулу, чтобы разрешить это нелепое противоречие, и задача была нелегка. Наконец, Цицерон, революционный пыл которого немного успокоился с 15 марта, вспомнил кстати, что афиняне для прекращения гражданских войн время от времени прибегали к амнистии, т. е. к забвению и взаимному прощению всех действий, противных закону. Поэтому он предложил ради общественного блага утвердить все распоряжения диктатора, не только уже обнародованные, но и те, которые найдут в его бумагах составленными в официальной форме и принятыми в силу власти, предоставленной ему сенатом или комициями. Он доверит также произвести разбор его бумаг Антонию и, наконец, провозгласил амнистию, запретив выставлять обвинение против кого бы то ни было по поводу смерти Цезаря. Предложение было принято вместе со специальной оговоркой относительно проектированных Цезарем колоний. По-видимому, для успокоения ветеранов сенатское постановление объявляло, что все они будут основаны. Сенат после этого разошелся; решения были сообщены заговорщикам, которые приняли их, и к вечеру, когда Антоний и Лепид послали заложниками на Капитолий своих сыновей, Брут, Кассий и другие заговорщики спустились с него. Цезаря больше не существовало, но заговорщики, убив человека и исполнив, по их мнению, труднейшую часть предприятия, внезапно увидали, что перед ними, загораживая им путь, встает его дело, коалиция его интересов, сложившихся во время гражданской войны и диктатуры. Не будучи в силах смести преграду, они должны были обойти ее, но какими средствами!