От Великой княгини до Императрицы. Женщины царствующего дома

Для историков по-прежнему остается неясным, чем руководствовался Иван Грозный, венчавший в 1574 году в Москве царским венцом на русское царство Симеона. Известно, что такая церемония состоялась. С этого времени крещеный касимовский хан стал великим князем всея Руси, а Иван Грозный ограничился именем Ивана Московского и, выйдя из Кремля, стал жить на Опричном дворе. Симеону Бекбулатовичу принадлежал весь царский чин, все оказываемые царю почести, на его имя писались грамоты и челобитные. Когда приезжал Симеон, Грозный садился среди бояр, да к тому же на «низких» местах. Стояло ли за подобным поступком желание окончательно унизить ненавистное боярство, или переложить на чужие плечи ответственность за все совершенные и совершавшиеся жестокости? Возможно, дело было в нарушенной психике царя, который через два года, разочаровавшись в начатой игре, лишил Симеона его мифических прав и сослал из Москвы. Во власти придуманного великого князя были оставлены лишь Тверь и Торжок. Вернуться в Москву Симеон Бекбулатович смог только при Лжедмитрии I.

Отдельные правители Касимова получали еще и дополнительные земли в вотчинное владение, в том числе и в Подмосковье. Близость к столице зависела от складывавшихся у московского правительства отношений с очередным касимовским властителем. Умершего около 1627 года Арслана сменил его сын, царевич Саид-Бурган, который в 1655 году принимает православие под именем Василия. Среди его вотчин находится и село Волынское на Сетуни.

Василий Арсланович правил Касимовом более полувека и умер в 1679 году. После его смерти касимовские земли, как и остальные владения, перешли по решению правительства царя Федора Алексеевича к престарелой матери покойного, Фатиме-Султан, и трудно сказать, кто именно — отец или бабка — выдает замуж одну из касимовских царевен, или как их тогда уже стали называть — княжон, Домну Васильевну. Стала Домна Васильевна женой вдового князя Юрия Яковлевича Хилкова, в будущем генерал-майора петровских войск. Волынское вошло в приданое Домны и после ее смерти стало собственностью Хилковых.

Часть 2. Время смуты

Пятнадцать лет понадобилось Московскому государству, чтобы, потеряв Рюриковичей, обрести замену им в лице Романовых, династии новой, но все же связанной с ушедшими хотя и слабой родственной нитью.

Историк Н.И. Костомаров. 1861 г.

Правители времен смуты

1. Ирина Федоровна Годунова, в монашестве Александра

2. Борис Федорович Годунов 1598–1605

3. Федор Борисович Годунов 1605

4. Лжедмитрий I Иоаннович 1605–1606

5. Василий Васильевич Шуйский 1606–1610

Он поял, царь-государь,
Царицу благоверную
Марью Темрюковну,
Сестру Мастрюкову…

Народная песня «Мастрюк Темрюкович»

Слов нет, многое могло быть в семейной генеалогии легендой. Связанный происхождением с египетскими султанами кабардинский правитель Инал, умерший в середине XV века. Потомки Инала — «однородцы» с кабардинскими князьями Темрюковичами. Отдельные имена и события. Не подлежит сомнению, что по переезде в Россию, после присоединения Иваном Грозным Астрахани к Московскому государству, получили они право именоваться князьями Черкасскими и что дочь Темрюка Идарова, «из пятигорских кабардинцев девица» Марья стала второй женой Грозного и прожила с царем восемь лет. Верно и то, что ее двоюродный брат Борис Кембулатович женился на сестре будущего патриарха Филарета Марфе Никитичне Романовой.

Патриарх Московский и Всея Руси Филарет (Романов). Миниатюра из «Титулярника». 1672 г.

Семья Черкасских была многолюдной и быстро породнилась с самыми знатными русскими родами. Михайла Олегукович Черкасский пользовался одинаковым уважением двора и народа за неподкупную честность, справедливость и отвращение к теремным интригам. Во время стрелецкого бунта 1682 года он вместе с царицей Натальей Кирилловной до последнего защищает Артамона Матвеева, пытается спасти ему жизнь. В правление царевны Софьи он выступает во главе противников ее любимца В.В. Голицына, и появляющиеся в Москве подметные письма советуют стрельцам «выбрать на правительство Черкасского, так как он человек добрый». Зная характер князя, Петр I не проявляет в отношении его никакой подозрительности и даже назначает воеводой Москвы, готовясь к возможному нападению на старую столицу Карла XII в 1707 году.