От Великой княгини до Императрицы. Женщины царствующего дома

А вопросы, поднятые «факцией»? Тайной канцелярии очень хотелось замять, исказить их смысл, но при всем желании их было довольно трудно облечь в иносказания. Вопрос первый. Наследование престола: почему на троне именно Анна Иоанновна и каковы ее действительные права? Вопрос второй: смерть и погребение Петра I (современники были убеждены, что его отравили). Но тогда все последовавшие за ним цари — цари незаконные. Соблазнительная тема для выводов и рассуждений! Дальше. Условия польской войны — правительство Анны Иоанновны поддерживало претендовавшего на польский престол герцога Саксонского, а члены «факции» возлагали надежды на избранного сеймом Станислава Лещинского. Его политическая программа — просвещенная монархия. А чего стоили такие темы: «Вывоз ее императорским величеством богатств в Курляндию», «переделка малых серебряных денег в рублевики», «о войске Российском якобы уже в слабом состоянии обретаетца» или «о скудости народной и недородах хлебных».

Итак, пробуждающееся гражданское сознание. Дело не в плохих или хороших царях. Вопрос ставится иначе — необходимы законы, которые стали бы на пути царского единовластия. Условия жизни государства — их можно «обдумать» и улучшить. Беды, обрушивающиеся на страну, это уже не «божье попустительство», против которого человек бессилен. Это государственный просчет. А с просчетами можно бороться. К тому же «факция» готовилась к перевороту — в этом тайный сыск не сомневался.

Отсюда, очевидно, рождаются пункты допроса, составленные Феофаном Прокоповичем (далеко не всегда его роль отвечала роли единомышленника Петра I): «Что у вас подлинное намерение было, и чего хотели и с кем чинить, и в какое время — скоро ли, или еще несколько утерпя, и каким образом — явным или тайным».

И среди всего этого в документах совершенно неожиданно появляется имя — царевна Прасковья Иоанновна.

Из ее «дома» взят, как гласит затерявшаяся на полях заметка, Тимофей Архипов. Произошло это сразу после смерти царевны, хотя общее следствие по делу началось много раньше. Случайность? Но в томах дела «факции», если вчитаться внимательнее, имя Прасковьи повторялось не раз. Тимофей — человек из ее окружения. Он и юродствовал — существовало такое занятие — и считался хорошим художником «живописного манеру». С Прасковьей связан и директор московского Печатного двора, гуманист и просветитель Алексей Барсов. Это он напечатал антиправительственный памфлет. Как и Архипов, он погиб, не выдержав допроса. Его сын Александр, студент Славяно-греко-латинской академии, замешан в переводе того же памфлета. Прасковья удерживала Александра Барсова при своем «доме», чтобы уберечь от Тайной канцелярии. Не к кому-нибудь из царской семьи, а к ней обращался за помощью еще один участник дела, бывший ближайший сотрудник Феофана Прокоповича, преданный им Маркел Родышевский. Его тоже ждет внезапная смерть в равелине Петропавловской крепости. И наконец, один из руководителей «факции» — живописец Иван Никитин.

Редакционные недомолвки, нарочитые писарские огрехи — сделано все, чтобы замести следы, и все-таки имя Прасковьи нет-нет да всплывет. Да к тому же члены «факции» встречались чаще всего в Измайлове, где она постоянно жила, а варианты пасквилей передавали друг другу в измайловской церкви, да-да, в той самой, всем москвичам знакомой. Ее купола мы видим из вагона метро, когда поезд, вырвавшись из-под земли у «Измайловской», направляется к станции «Измайловский парк».

Семью царя Ивана Алексеевича, номинального соправителя Петра I, историки традиционно противопоставляли семье и настроениям самого Петра. Родовое гнездо Романовых село Измайлово — рожденному духом реформ соседнему селу Преображенскому. Такая трактовка была удобна историкам всех направлений: одним она позволяла усилить значение Петра, другим подчеркнуть насильственный характер его преобразований. Возрожденная Россия и погубленная в своей самобытности Россия. Борьба везде, в том числе и внутри царского двора. Отрицательную роль так удобно было передать царице Прасковье с ее тремя дочерьми. Тем более что «черным десятилетием» вошло в историю правление одной из дочерей — Анны Иоанновны.

Все в Измайлове — так принято считать — дышало Домостроем, все определялось его правилами.