От всего сердца

Дерево было подарком лорда Сорена, дяди Арланда. Мне оно безумно нравилось. Это был мой ребенок, и я перенесла его с особого места в крыле вампиров и обращалась с ним по-королевски, как он и заслуживал: расположила прямо под потолочным окном, где его кроваво-красные листья светились на фоне черных ветвей. Оно росло на участке влажной почвы, усеянном мшистыми камнями, с традиционным ручьем Дома Крар, извивающимся по неглубокому руслу. Ручей тек через комнату, создавая естественное разделение между секциями.

Там царила безмятежная обстановка, созданная для того, чтобы вдохновлять на тихие моменты и созерцание. Амфи же атаковала ее так, словно боролась за свою жизнь. Она водила Косандиона от предмета к предмету, кратко рассказывала о его назначении или происхождении, задавала ему вопросы, а затем жадно ловила каждое слово.

Примерно через десять минут я поняла, что дело не в Косандионе. Это было представление для граждан Доминиона, призванное продемонстрировать ее всестороннее образование и понимание галактических культур. Периодически она отпускала небольшую шутку, слегка подмигивала, будто говоря: «Да, я образованная, но разве я не умная и не очаровательная?»

Для меня это было похоже на поведение отличницы. Словно профессор позвал ее встать рядом с ним перед классом, и она была полна решимости доказать всем, что она не только может разговаривать с ним, но и может произвести на него впечатление.

Это было невероятно утомительно, а мне даже не нужно было поддерживать свою часть разговора, как это делал Косандион. Я продолжала надеяться, что у нее закончатся умные слова, но их становилось все больше и больше, пока, наконец, через час она не была вынуждена уйти.

Теперь я сопровождала Амфи в ее покои по длинному коридору с Чудовищем, возглавлявшей шествие. Никати был следующим. Он также выбрал галерею, и я заберу его, как только доведу ее. Обычно кандидата приводили ко мне либо Тони, либо Шон, пока я оставалась с Косандионом, но свидание с Амфи транслировалось полностью, и им обоим пришлось нянчиться с делегациями в разных обеденных залах.

Надеюсь, на этот раз никто не отравится.

Я запечатала галерею с Косандионом внутри, чтобы дать ему несколько минут расслабиться. Гостиница наблюдала за ним, но моя паранойя никуда не делась.

— Как, по-вашему, все прошло? — спросила Амфи.

— Не мое дело высказывать свое мнение, — ответила я ей.

— Вы все время с ним. Вы заслужили его доверие. Он говорил обо мне?

Она стучалась не туда.

— «Гертруда Хант» гордится своей конфиденциальностью.

Глаза Амфи сузились. Засквозил намек на другого человека, целеустремленную, беспощадную женщину, сосредоточенную на своей цели.

— Вы присутствуете на их стратегических собраниях. Здесь нет камер. Никто никогда не узнает, если вы решите поделиться со мной несколькими каплями информации. Помогите мне, и я обещаю компенсировать это вам в будущем. Если я стану супругой, я буду иметь беспрецедентное влияние на Доминион. Вы и ваша гостиница не пожалеете об этом.

Я остановилась перед дверью в ее комнаты.

— Мы прибыли.

Она бросила на меня разочарованный взгляд.

— Вы, похоже, не понимаете, что для вас хорошо.

Я распахнула дверь.

— Вы расскажите ему? — спросила она.

— Я сохраняю доверительные отношения со своими гостями. Со всеми.

Амфи прошла через двери, и я закрыла их за ней. Чудовище тихо гавкнула у моих ног.

— Согласна, — сказала я ей, и мы направились по коридору в комнаты Никати.

Я никогда полностью не доверяла Амфи в ее суждениях. Каждый кандидат на отборе был в некотором смысле экстраординарным, лучшим, что могла предложить каждая делегация, а Доминион был местом нюансов и политических маневров. Амфи демонстрировала запредельную искренность, граничащую с наивностью, что было абсурдно, потому что никто не отправил бы блаженного на такой процесс. Подготовка к отбору началась, как только Доминион понял, что Косандион сможет сохранить свой трон. Даже если она начинала как милый юный цветочек, годы образования и подготовки должны были превратить ее в умного, безжалостного политического деятеля.

Амфи была амбициозна. В этом не было никаких сомнений. Ей не нужен был Косандион, но она определенно хотела власти, которая приходит с ним, становясь супругой и матерью будущего наследника. И она была не против занести эту будущую власть над моей головой. Попадание в черный список Доминиона повредил бы репутации «Гертруды Хант».

Я понятия не имела, чего хочет Никати.

Мы все еще были далеки от выяснения личности скрытого убийцы. Сначала я думала, что это Пивор, поэтому вздохнула с облегчением. Но потом мне пришло в голову, что скрытый убийца был бы менее небрежен. Информация Косандиона указывала на то, что убийца был высококвалифицированным профессионалом. Пивор едва успел замести следы. Я спросила, что думает Косандион, и он согласился со мной. Пивор был крутым ударом с левого поля. Кто-то все еще хотел убить Косандиона.