От всего сердца

— Давай перейдем к делу. Ты ничего не можешь мне сделать. Я замела следы, и у тебя нет доказательств. Только обвинение в некомпетентности может остаться, и как только этот прекрасный беспорядок станет достоянием общественности, все увидят мои действия в правильном свете: глубокий, рассчитанный удар в сердце. Моя карьера взлетит, пока ты будешь залечивать свою рану и пытаться вернуть хоть какое-то подобие уважения в глазах общественности.

— Пирату, — сказал Косандион. — Презренному преступнику. Ты позволила ему пройти отбор, а затем передала конфиденциальную информацию его сообщникам, подвергнув опасности всех здесь присутствующих. Ты хотя бы знаешь, что он сделал?

Она улыбнулась.

— Каждую частичку. Массовые убийства, изнасилования, рабство. Он сделал все, что может сделать человек, когда ему дают оружие, ремесло и деньги без каких-либо моральных указаний. Его поносят даже его соратники. Вот почему я выбрала его. Это должно было быть отвратительно, Косандион, иначе оно не оказало бы необходимого воздействия. Я дала достаточно подсказок нужным людям. Продолжай. Попытайся скрыть это. Это станет абсолютным провалом. Каждая кровавая деталь его злодеяний будет показана на экранах Доминиона. Башня твоего жалкого высокомерия рухнет от одного быстрого удара. Я буду дорожить этим.

Ората сделала шаг вперед.

— Я могу все исправить. — Косандион взглянул на нее.

— Пожалуйста, Летеро. Она моя подчиненная. Позвольте мне это исправить. –

Косандион задумался.

— У вас есть время до завтрашней церемонии выбытия кандидатов.

Ората кивнула с серьезным выражением лица и постучала пальцем по наушнику.

— Селериан, разбуди всех. Да, всех.

Косандион слегка повернул голову. Миралитт кивнула охранникам.

— Посадить под стражу государственную служащую Деному.

— На каком основании? — взвилась Версия.

— Нарушение протокола. Неспособность поприветствовать Суверена, неспособность назвать Суверена по титулу и вмешательство в деятельность государственного служащего с намерением нарушить его обязанности.

— Что? — Версия отступила назад.

— Канцелярия отвечает за ведение записей о жизни Суверена и должна предоставлять эти записи по требованию общественности, — сказала Миралитт. — Вы обвинили государственного чиновника в неподобающем поведении перед Сувереном, что представляет собой затребование информации. Канцлер Ресвен обязан немедленно сообщить, где можно найти эту информацию. Сказав ему заткнуться, вы помешали ему выполнить свой долг, что представляет собой подавление.

— Это абсурд!

— Заберите ее, — сказала Миралитт.

Стражники повели Версию обратно к порталу. Я наблюдала, как они исчезают в сиянии.

— Свободны, — сказал Косандион.

Ората и Миралитт вышли из комнаты, глава пиар кампании почти побежала к порталу, а шеф службы безопасности направилась в свои покои. Остались только Косандион, Ресвен, Шон и я.

Выражение лица Косандиона дрогнуло. Эмоция исказила его лицо, смесь смирения, тупой боли и глубокого одиночества. Горькое фаталистическое принятие.

Пожилой мужчина опустился на колени перед Косандионом и взял его руки в свои.

— Мне так жаль, Летеро. Так жаль.

Шон взял меня за руку. Мы тихо удалились и поднялись наверх в нашу спальню. Мы сняли мантии, а затем я забралась в кровать рядом с Шоном и обняла его. Я не хотела чувствовать себя одинокой.

Шон обнял меня одной рукой. Некоторое время я лежала без сна, уверенная, благодаря теплу его тела, что с нами все в порядке, а затем я погрузилась в сон.

Глава 20

Когда мы в последний раз покидали гостиницу, мы узнали, что бывшая возлюбленная Косандиона предала его. О, Косандион! Такой внимательный, такой красивый, такой одинокий. Если бы только у него был кто-то, чтобы утешить его неспокойное сердце. Теперь его пиар-директор, Ората, пытается потушить этот огонь. Но завтраки остывают, и даже хранителям гостиниц нужно есть…

Душегубы снова разбудили меня около 4:00 утра, пытаясь сделать подкоп на дне ямы. Обычно я позволяю им утомлять себя, но я была измотана, поэтому я сделала для них очень большой экран, а затем поместила на него документальный фильм «Предоставьте это Биверу». Это была постановка «ПиБиЭс» с большим количеством отснятого материала о вырубке деревьев и строительстве плотины. Ужасные гости пошли против политики хранителей, к тому же душегубы действительно испытывали мое терпение.