От Второго Иерусалима к Третьему Риму. Символы Священного Царства. Генезис идеократической парадигмы русской культуры в XI–XIII веках.

Для нас, современников, изучающих жития святых, очень важно суметь увидеть через лицо исторического деятеля его лик в вечности. Эту же точку зрения разделял и средневековый русский человек, интересом которого был не доступный органам чувств реальный мир, но вечная идея, открывающаяся умному взору в свете вероисповедной истины. Любое художественное отражение этой идеи мыслилось как ее подобие, и именно это уподобление высшему прообразу и служило гарантией подлинности произведения, литературного или живописного, когда речь идет об агиографическом произведении или иконе. Отражение Божественного смысла мироздания лежало в основе средневековых представлений о творчестве. Образы действительности в житийной литературе зачастую выступают символами более высоких, священных смыслов. В Житии князь Александр предстает перед нами носителем идеальных качеств средневекового правителя, выразителем высшей идеи христианской государственной власти, становясь ее живым символом. Помимо основных героических добродетелей, известных еще античной литературе и ею воспеваемых, таких как мужество, справедливость, скромность и мудрость, князь наделяется и многими качествами истинного христианского подвижника. В делах князя, в его политической воле уже достаточно четко выражена идея – глубокая и искренняя верность православию, преданность своему роду, святорусской земле, которая для средневекового русского человека не просто географическая величина, но метафизическая данность, которая является залогом спасения. Ее государственные институты неразрывно связаны с Церковью, пронизаны ее благодатными энергиями и являются необходимым условием исторического бытования Божиего народа. В период государственного кризиса, вызванного ордынским нашествием, древнерусское сознание уже сформулировало для себя спасительную формулу: потеря святыни веры неминуемо ведет к потере национальной государственности.

2.5. «Выбор веры» и цивилизационного пути князьями Александром Невским и Даниилом Галицким в 50-х годах XIII столетия

Житие Александра Ярославича заставляет нас перейти к одной принципиально важной теме осмысления жизненного подвига князя, не нашедшей должного отражения в отечественной историографии. Речь идет о событии, по значимости своей равному крещению Руси при князе Владимире и на века предопределившему культурно-исторический облик русской цивилизации. Из акта «выбора веры» князем Александром мы можем верно представить истинный масштаб этой личности для отечественной культурно-исторической самобытности и национально-государственной судьбы.

В мае 1240 года в Новгород прибыли с посольством римские кардиналы Гальд и Гемонт, чтобы предъявить окончательный ультиматум о перемене веры князя и его православных подданных. После разговора с папским легатом юный Александр отрезал: «От вас учение не примем!» Несмотря на всю тяжесть испытаний, постигших русскую землю, выбор был сделан.

Надо сказать, что посольство это было хорошо подготовлено и спланировано с учетом всех сложившихся реалий того сложного периода. Послы привезли Александру послание от римского папы. Для нас сейчас крайне важно понять всю ту сложность и невероятность, с человеческой точки зрения, выбора князя Александра, который обусловил ответ папским послам. Что содержали в себе буллы папы римского, адресованные Александру? Что позволяло Римскому престолу надеяться на успех своей миссии у новгородского князя?

Булла папы основана на сведениях, которые Плано Карпини, папский посланник в Орду, привез из своей поездки в Рим. Послы уверяли Александра, что его отец Ярослав Всеволодович не только дал согласие принять помощь Рима в борьбе с Ордой, но и принял перед смертью «латинскую веру». И все это послы рассказывали будто бы со слов очевидца – Плано Карпини.

Приведем текст папского послания: «Отец грядущего века, князь мира, сеятель благочестивых помыслов, искупитель наш Господь Иисус Христос окропил росою своего благоволения дух родителя твоего, светлой памяти Ярослава, и, с дивной щедростью явив ему милость познать Господа, уготовил ему дорогу в пустыне, которая привела его к яслям Господним, подобно овце, долго блуждавшей в пустыне, ибо, как стало нам известно из сообщения возлюбленного сына, брата Иоанна де Плано Карпини из ордена миноритов, протонотария нашего, отправленного к народу татарскому, отец твой страстно вожделел обратиться в нового человека, смиренно и благочестиво отдал себя послушанию Римской церкви, матери своей, через этого брата, с ведома одного военного советника, и вскоре бы о том проведали все люди, если бы смерть столь неожиданно и злосчастно не вырвала его из жизни.