От заката до рассвета. Рост движения за освобождение животных. Взгляд изнутри

Но и набеги на сами предприятия никто не отменял. Потери в связи с освобождением 1500 голубых песцов с фермы в Далчонзи в Шотландии в октябре 1976 года составили свыше £90.000. Я вышел на группу, которая совершила эту акцию. Команда активна до сих пор. Один из ее членов рассказал мне следующее⁵²:

«Тогда я еще не был до конца уверен, что поступаю правильно, но друг сказал, что нужна моя помощь, и я согласился. Мне было некомфортно от молчания, царившего в машине по дороге туда. Мы никогда раньше не делали ничего подобного, и я знал, что мы можем попасть в беду. У нас едва получалось говорить. Я думал, что это я вывожу всех из себя. Но стоило нам забраться на ферму и начать открывать клетки, как мы увидели разбегающихся песцов, некоторые из которых оглядывались, как бы благодаря нас за то, что мы вернули им свободу, и тогда я понял, что моя жизнь изменилась, что мы поступили хорошо! По дороге домой мы оживились, пели и шутили. Мы очень нервничали и чувствовали себя не до конца уверенно, но это было нечто поистине захватывающее. Как будто нас самих кто-то освободил вместе с теми песцами».

К этому моменту ФОЖ уже прочно укрепился в Великобритании. Только за 1977 год горстка активистов освободила более двухсот животных, забрав их у поставщиков лабораторий. В результате потребность в неактивных участниках вскоре начала расти столь же стремительно, как и необходимость появления новых налетчиков, потому что движению требовалась проверенная сеть убежищ, которая постепенно создавалась и использовалась. На протяжении последующих лет многие тысячи животных были вызволены со скотоводческих предприятиях и из лабораторий по всему миру, и все они нуждались в хороших домах. Укрытия для нужд ФОЖ становились бесценными.

Один из первых рейдов 1977 года закончился плачевно. Освобожденных животных схватили и отправили назад в лабораторию, а Ронни Ли арестовали и посадили в тюрьму за их кражу. Фрэнк Эванс, владелец Центра разведения лабораторных животных в Кершелтоне, графство Суррей, отрапортовал полицейским после рейда:

«Задача моего центра — разводить мышей для медицинских исследований. Я продаю их в больницы и лаборатории. В моем центре единовременно находятся порядка десяти тысяч мышей. В четверг 17 февраля 1977 года примерно в 16.30 я закрыл двери, как обычно, и проверил, все ли в порядке.

На следующий день, в пятницу 18-го я пришел около 8.00 утра, чтобы приступить к работе. Придя, я обнаружил мои помещения разгромленными. Первым делом я увидел надписи краской на стенах.

Это были лозунги вроде «ПРЕКРАТИТЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ НА ЖИВОТНЫХ» и «ДОЛОЙ ЖЕСТОКОСТЬ». Потом я увидел, что окно моего офиса выбито. Дальше, идя по лаборатории, я обнаружил, что пропали небольшие суммы наличных денег. Потом я заметил, что телефонные провода перерезаны. Проверив саму лабораторию, я убедился в том, что трех ящиков с мышами нет. В двух из них было по 50 мышей, в третьем — 25. Стоимость каждого ящика составляла как минимум £25. Итого £55. Я также зафиксировал пропажу записной книжки, стоимость которой указать затрудняюсь. В ней содержатся различные записи о моих постройках за многие годы, и исчезновение этих данных повлечет за собой неудобства».

Конечно, это не то же самое, что взрывать поезда в метро или всаживать самолеты в небоскребы, но в нынешней политической атмосфере поведение подобного рода было бы охарактеризовано как терроризм, термин, которым настолько злоупотребляют, что он стал бессмыслен, если только его не применяют к людям, которыми недовольны власти.

Ронни Ли, человек, описанный одним репортером, как «самый учтивый человек, которого я когда-либо встречал», и с ним мало кто не согласился бы, стал известен полиции как человек, чьи дерзкие поступки не вязались с его известной и куда менее зловещей интеллигентной наружностью. Он играл ключевую роль в построении стратегии ФОЖ. Не зная о том, что полиции известен его новый адрес, он забрал освобожденных мышей себе. В тот же день его жилище обыскали, нашли всех мышей и отправили обратно в селекционный центр. Восемь месяцев спустя Ли признали виновным в краже со взломом и дали год тюрьмы. После вынесения приговора он сказал: «Прокурор говорил здесь, что закон существует для защиты слабых от нападок. Похоже, здесь мы имеем прямо противоположную ситуацию. Закон существует для того, чтобы на слабых продолжали нападать как вздумается. Он позволяет эксплуатировать животных».