От жалости до любви

Грегор в раздумье присел на кровать. Воспоминания нахлынули на него. Он уезжает, оставляя Кею всего на два дня, а сердце уже разрывается, словно чувствуя. Он помнил, как зашёл в спальню и поцеловал её, и как потом вернулся, чтобы узнать, что её нет. Нет! Он тихо застонал, сжав губы. Ничего. Надо собраться и подумать, куда она могла скрыться. К дяде? Нет, он сразу отмёл этот вариант. С дядей Кея была не в очень хороших отношениях. Может быть, она сбежала таки с этим Саймоном? Грегор вспомнил тонкое холёное лицо и сжал пальцы, до крови впиваясь ногтями в ладони. Он всё равно ничего не может изменить. Нет, судя по лицу этого мистера Майерса, он тоже не знал где Кея, а ещё он был в бешенстве. Что-то произошло между ними, но наверное, он никогда не узнает, что. Грегор вздохнул. Мыслей, куда могла уйти жена, не было, вообще никаких. Может она оставила какую-то записку, или хотя бы неосторожно обронила?

Он подошёл к её столу. Письма от Саймона, чистые листы бумаги, какие-то запии, дневники. Он читает её записки и письма без разрешения, вот до чего он дожил! Грегор грустно улыбнулся, потом поправил очки и наугад достал какой-то лист бумаги из связки писем. Глаза выхватили слово «монастырь» и он начал читать сначала, внимательней. Видимо, это был черновик письма, отправленного когда-то этому Майерсу. И зачем Кея его хранила? Он был дорог ей — только так можно это объяснить.

«Здравствуй, дорогой Саймон. Мне так хочется быстрее увидеть тебя. Я, кажется, не смогу пережить такой долгий-долгий год нашей разлуки. Но я стараюсь держаться. Мы с тобой виделись два дня назад, а я уже скучаю.» Дальше шло несколько зачёркнутых слов и большая клякса. Грегор на минуту отложил письмо. Он думал, что больнее уже быть не может, но ошибался. Она встречалась с этим Саймоном после свадьбы. И сколько раз, интересно? Память услужливо подкидывала ему моменты, когда Кея могла бы отсутствовать дома, и он застонал. Опять ложь! Нет, надо собраться и дочитать до конца. «Помнишь, дядя говорил, что отдаст меня в монастырь, лишь бы не выдавать за тебя замуж. Но меня это ничуть не пугает. В детстве, ещё с отцом, я была в монастыре, в Арстоне. Там было необыкновенно тихо, после суеты Гарлетона, а все казались мне, ребёнку, такими добрыми, что мне там очень понравилось. Не встреть я тебя, я бы всё равно лучше ушла в монастырь, чем выходить замуж и всю жизнь находиться рядом с тем, кого определит мне в мужья дядя.» Дальше запись обрывалась. Но Грегор уже узнал то, что было ему нужно. Он проверит монастырь в Арстоне. О, Создатель, пожалуйста, пусть она будет там!

Экипаж нёсся по горным дорогам, туда, к Арстону. А Грегору казалось, что он едет медленно, очень медленно. Он всё время погонял кучера. Было странное предчуствие, тревога. Он боялся не успеть, хотя и не знал, куда. Сугробы и гористая местность мешали им двигаться со всей возможной скоростью. Довольно часто приходилось останавливать лошадей, чтобы аккуратно объехать валун, словно внезапно появившийся на дороге. Благо яркое солнце, освещало дорогу, искря и переливаясь в мирриадах снежинок. Подъехав к стенам монастыря, Грегор приказал кучеру ждать здесь, а сам прошёл внутрь, во двор, окружённый высокой крепостной стеной.

Здесь кипела жизнь. Послушницы и монахини расчищали двор от снега, носили воду, кормили животных. У каждого была своя цель в жизни, свой распорядок. Они выглядели так радостно и весело, что Грегор залюбовался, глядя на их работу. И словно кака-то туча начала потихоньку сползать с его души. Он, улыбаясь, остановил одну послушницу:

— Простите, можете проводить меня к матушке настоятельнице? Мне очень срочно.

— Хорошо, я скажу ей о вас, — девушка проводила его к низкому каменному зданию в дальнем конце монастыря, и исчезла за дверью. Прошло всего лишь несколько минут, а она уже звала Грегора войти.

Он зашёл в открытую дверь. Здесь было тепло и полутемно. Пока глаза привыкали к слабому свету, он осторожно нащупал перед собой лавочку и тихо сел. Какая-то робость овладела им. Что он здесь ищет? Зачем ворвался как ураган сюда?

— Добрый день! Вы хотели со мной поговорить? — Строгий голос и тёплый ласковый взгляд… Матушке настоятельнице было лет, наверное, чуть больше, чем ему, но Грегор терялся под этим мудрым взглядом.

— Я… Я хотел узнать — не у вас ли скрывается Келинда Рихтер? — Голос звучал необыкновенно тихо и спокойно.

— А вы её друг?

— Нет, я — её муж, — слова прозвучали жалко. Пока ещё муж, хотел добавить он.

— Бедное дитя, — с жалостью в голосе сказала матушка. — Ей придётся сделать выбор. И, дай Создатель, чтобы он был правильным!