От жалости до любви

— А мне жить надоело! Я устала от самой себя. Я знаю, что все они, вся высшая знать, все, с кем я общаюсь, мило улыбаются мне на приёмах и говорят комплименты. А за спиной… Знаешь, что они говорят обо мне за спиной? Распутница! Сумасшедшая! Женщина свободного поведения! И это только самые лестные из их эпитетов. И знаешь что, ведь я действительно такая, какой они меня называют. Я распутничаю, лгу, жадничаю. У меня несколько имений и огромное состояние. Да гори оно всё! Если на свете нет ни одного человека, который меня бы любил, никого, кто уважал бы меня за мою душу, а не за мои деньги, зачем мне жить? Я ехала в Гарлетон, чтобы быть в самом сердце бури. Ты знаешь, что бунтовщики рыщут по дорогам? Хозяин трактира боится и нос высунуть за дверь. Это просто слепое везение, что нам они до сих пор не встретились. А самое смешное, что я возомнила себя вершительницей судеб и собралась везти и тебя в Гарлетон, на погибель. Как же! Великая Алисия и глупенькая Келинда у её ног, — кузина безумно расхохоталась, откинув прядь волос с лица. Кея смотрела на неё с жалостью и робостью. Но страха не было. — Но я вижу, ты не боишься меня и не спешишь заклеймить одним из тех слов, что любят бросаться знатные гордецы, — она замолчала, а потом внезапно спросила. — Поедешь со мной? Будешь жить у меня на правах сестры? Вдвоём горе переносить легче. Пожалуйста! — Алисия с мольбой посмотрела на Кею. — Я отменю все балы и развлечения, закрою двери для всяких типов, для кого раньше был свободный вход. Мне так одиноко, Келинда!

Этот крик кузины шёл из глубины сердца, и Кея испытывала соблазн подчиниться. Но быть приживалкой! Жить за чужой счёт и строить свою жизнь так, как угодно кому-то другому… Нет уж! Лучше она будет служанкой, или, может, вернётся ходить по дорогам с Ласси, но только не жить снова в золотой клетке.

— Прости, Алисия, но я не могу. Я должна вернуться в Гарлетон. Хочу забрать кое-какие вещи и попытать счастья. Устроюсь гувернанткой или служанкой где-нибудь в пригороде и буду до конца жизни мужественно зарабатывать себе на хлеб. — Кея попыталась улыбнуться, хотя слёзы стояли на глазах. Она знала, что если вернётся в Гарлетон как разведённая жена, с позором, то весь город будет шептаться и показывать на неё пальцем. Ну уж нет! Пусть они думают, что она где угодно и с кем угодно, но только не здесь! А ещё… Была одна сумасшедшая мысль, последнее желание… Хотя бы одним глазком посмотреть на Грегора, в последний раз. Хотя бы издалека увидеть…

Кузина посмотрела на неё внимательно, а потом вдруг улыбнулась.

— Ты сделала правильный выбор. Я понимаю тебя и даже завидую, но я так не могу, — она вздохнула. — Но по-крайней мере, я могу помочь. Я знаю относительно безопасную дорогу до арстонского монастыря. А оттуда до Гарлетона рукой подать. Посидишь неделю в монастыре, подождёшь, пока волнения утихнут, и отправишься в город.

— Спасибо! — Кея неловко обняла Алисию. Та удивлённо на неё посмотрела, а потом отстранилась и выпорхнула из комнаты.

От жалости до любви

Дарья Ратникова

Пред. часть

4

Вперед

ГЛАВА 23

Утро выдалось мрачным, но тёплым. Зима шла на убыль. Да в Гарлетоне она никогда и не длилась долго. Ещё месяц, и потечёт капель, а потом первая зелень проклюнется из оживающей земли, только вот они это уже не увидят. Грегор почти физически ощущал, как накаляется обстановка. Дядя и Друфарс мрачнели на глазах. Дениз и гвардейцы грелись внутри, выставив охрану. И все чего-то ждали. То ли обещанной помощи, которая так и не приходила, то ли нападения. Но ждали и бунтовщики. По редким словам, которыми перебрасывались Дениз и Андриус, можно было сделать вывод, что бунтовщики сгруппировались, посерьёзнели, перестали крушить дома и лавки, и тоже теперь чего-то ждут. Видимо, приказа откуда-то сверху. И это пугало даже больше, чем их слепая ярость.

После завтрака, они все собрались в гостиной. Время тянулось невыносимо долго. Андриус и Друфарс перестали делать вид, что чем-то заняты. Друфарс ходил по комнате, а дядя сидел в кресле, отвлечённо выстукивая тростью некий рисунок на полу. Грегор отошёл к окну и упёрся руками в подоконник. Мыслей не было. Тупая усталость овладела им. Хотелось спать. В ставнях была небольшая щель. От нечего делать он попытался разглядеть сад через эту щель. Окно выходило на задний двор, и Грегор, разочарованный, уже хотел отвернуться, когда заметил странное движение там, где ограда двора примыкала почти вплотную к конюшне. Ему показался человек, там, почти на границе зрения.

— Андриус, посмотри, — отрывисто произнёс он, близоруко щурясь в попытке разглядеть, что же скрывается за окном.

Дядя быстро подошёл и глянул в окно. Нескольких минут ему хватило, чтобы крикнуть:

— Дениз! — гвардеец тут же появился на пороге гостиной. — Нападение со стороны двора и конюшен. Весь отряд туда, живо!