От жалости до любви

— Важное? Да нет, вряд ли, — Грегор рассеянно поправил очки и задумался. Грета… Странно. Неужели его служанка решилась на побег одна? И зачем тогда ей его записи? — Я все нужные записи взял с собой в академию. Не знаешь, она искала что-то конкретное, или просто взяла первую попавшуюся тетрадь?

— Ты думаешь… — дядя не закончил свою мысль, немного помолчал, а потом продолжил. — Кому-то есть смысл копировать твой почерк?

— Да нет, зачем? — Грегор растерялся. — Кому это будет нужно в здравом рассудке? Да и шантажировать кроме тебя им некого, а ты в курсе этого побега.

— Ну, наверное, тот человек, который связан с этой Гретой, рассчитывал, что ты первым узнаешь о пропаже и по рассеянности забудешь сказать мне. Но твой отъезд в академию и революция спутала все их планы.

Грегор согласно кивнул. Дядя озвучил его мысли. Но потом в голову закралась ещё одна:

— А не может ли эта пропажа быть делом рук Майерса?

— Ты думаешь, Саймон подбил твою служанку на воровство? А что, судя по его биографии, такое вполне может быть. Если он хорош собой, то ему ничего не стоить вскружить какой-нибудь служаночке голову, — усмехнулся дядя. Грегор отвернулся. Чувство омерзения накрыло его с головой. И как его жена смогла влюбиться в этого мерзавца? Но оправдание для Кеи скоро пришло ему в голову. Она просто была слишком доверчива, почти ребёнок ещё, а если верить Друфарсу, то знала Саймона с детства. Так что, конечно, она могла ошибиться. Он поймал себя на мысли о том, что всячески оправдывает её, лишь бы не верить, что она умерла, любя Майерса. Он не успел ей открыть глаза. И это давило тяжелее, чем если бы он потерял жену, которая любила его, точно любила.

Целый день они сидели в этой гостиной, с камином. Топили камин только ночью, чтобы дыма не было видно, а днём не жгли даже свечи. И ждали. Грегор словно кожей чувствовал надвигающуюся грозу, которая вот-вот должна была разразиться над этим домом. Ближе к вечеру в дверь постучали. Дворецкий доложил, что прибыл отряд гвардейцев во главе с Денизом. В отряде оказалось несколько раненых. Двое из них едва держались на ногах от потери крови. Когда их увели и разместили по свободным комнатам, отряд насчитал едва двадцать человек. Горстка, по сравнению с толпой бунтовщиков. Их единственный недостаток был лишь в том, что они не имели лидера и не подчинялись приказам, сметая безумной толпой всё, что стояло у них на пути к власти. Если до завтра подкрепление из верных лордам районов не подоспеет, их часы сочтены. Грегор увидел, как дядя помрачнел, разглядев жалкую горстку солдат, что осталась от отряда элитных гарлетонских гвардейцев, и сказал, что им всем не продержаться до завтрашнего полудня. Ну что-ж! Значит так тому и быть.

— Грегор, мы то старики, нам уже пора умирать. Но тебе ещё жить и жить. Возвращайся в академию, пока есть возможность, — тихо сказал ему Андриус вечером, когда они остались наедине.

— Нет, я не брошу вас. Вы с Друфарсом — последнее, что у меня осталось, кто у меня остался, — повторил Грегор, вздохнув. Дядя помрачнел, а потом вдруг улыбнулся:

— Видимо, такова судьба. Я вытаскивал тебя после… ну ты знаешь после чего. Нанимал докторов, выхаживал тебя, нашёл тебе работу, только чтобы ты жил, а теперь ты тут, и, похоже, этот вечер будет для нас последним.

— Спасибо, дядя. Я очень благодарен тебе, — эмоции рвались через край, но Грегор как всегда не находил слов. Андриус понял и неловко приобнял его, а потом отпустил.

— Я желал бы тебе, мой мальчик, иной судьбы, но кто я, в конце-концов, такой, чтобы решать чью-то судьбу?

* * *

Она ушла в свою комнату, прижимая письмо к груди. Кузина осталась в гостиной ожидать ужина. Но какой сейчас мог быть ужин? Руки тряслись, когда Кея распечатывала письмо. Она узнала бы этот почерк из сотни других. Ей вспомнились нелепые, иногда расплывающиеся буквы, такие же рассеянные, как и их хозяин. Грегор… Наедине она могла по сотне раз произносить его имя, не стесняясь и не смущаясь, не стыдясь, что он услышит. Открывая письмо, она представляла, как наяву, мужа, сидящего за письменным столом в библиотеке. И записи… Странные смешные закорючки. Интересно, разгадал ли он уже тайну исчезновения драконов? Она начала читать письмо, пробежала глазами первые строчки и… руки похолодели, а в груди больно защемило.