От золотого тельца до «Золотого теленка». Что мы знаем о литературе из экономики и об экономике из литературы

Сошлись у трона руки греть
И людям расставляют сеть…
И слушать лень их дребедень.
Врать мастера, и песнь стара.
Он шарлатан, и все – обман.

Но Мефистофель продолжает агитацию:

Когда на месте не сидится
И кости ноют и мозжат
Или сведет вам поясницу,
Ломайте пол, под вами клад.

Энтузиазм народа, поверившего искусителю, еще больше убеждает императора в правоте Мефистофеля, и он уже сам готов заняться копанием ям. Соблазнитель подзуживает, уверяя, что «забытые по углам» богатства повсюду:

Вдруг вывернет у земледельца
Кубышку золотую плуг;
Со всей бесхитростностью, вдруг,
Селитру роя на задворках,
Найдет бедняк червонцы в свертках
И в страхе выронит из рук.

Настает время маскарада. Мефистофель в образе мальчика-возницы разбрасывает золотые украшения, но они исчезают, стоит только их коснуться:

Кто думал, что на самом деле
Владеет ниткой жемчугов,
Сжимает вместо ожерелья
Горсть копошащихся жуков.

Выручает Плутос – бог богатства, снимающий запоры с сундука, который до краев полон «золотом текучим». Толпа в экстазе:

Смотрите, золота струя
Перетечет через края!

Депутация гномов сообщает Пану, в костюм которого переоделся император, что поблизости открыли «новый чудный ключ средь скал», изливающий золото «в обилье». Не успевает император опомниться, как придворные рапортуют, что проблема с финансами решена. Клады еще не найдены, но уже выпущены бумажные банкноты, обеспеченные будущими находками, пользующиеся огромной популярностью: прямая аллюзия на идею Лоу об обеспеченности банкнот всеми богатствами страны.

***

Наутро после маскарада смотритель дворца докладывает императору, что все счета оплачены и ростовщики ему больше не указ, начальник военных сил – что ландскнехтам дан задаток в счет будущих походов и «безмерен радости масштаб солдат, трактирщиков и баб». Император в недоумении. Ситуацию проясняет канцлер, показывая ему купоны с «объявленной» ценою «в тысячу имперских крон». Император собственноручно подписал один билет вчера на балу, а эту подпись владыки «размножили несчетно мастера». И уже опечатаны

Билеты казначейские в дукат,
А также в десять, тридцать, пятьдесят.

Канцлер сообщает, что восторг на улицах неописуем, а имя императора «под казначейскою печатью» «стало знаком благодати». Император удивлен, что:

Вместо золота подобный сор
В уплату примут армия и двор?

Но смотритель дворца подтверждает, что спрос на банкноты – ажиотажный:

Беглянки разлетелись врассыпную.
Бумажек не вернуть уж. Первый вал
Вкатился с улиц в лавочки менял…
Там разменяли каждую кредитку
На золото с положенною скидкой.

А теперь вернемся во Францию 1716 года. Выпуск бумажных денег поначалу был успешным. Лоу заявил, что банкир заслуживает смерти, если выпускает необеспеченные банкноты, и гарантировал немедленный обмен бумажных денег на монеты. Сказалась и внушительная поддержка регента – он разместил в банке миллион ливров золотом и приказал сборщикам налогов на местах собирать их только в банкнотах. Кредиты в банкнотах «реальному сектору» запустили промышленность и торговлю.

Вскоре банкноты стали цениться выше, чем монеты: они обменивались на монеты по курсу на момент выпуска, а золотые и серебряные деньги постоянно обесценивались из-за изменения номинала властями. Современник Лоу герцог Сен-Симон сообщает в своих мемуарах, которые писались в 1740-х годах, что банкноты «предпочитали металлическим деньгам», они пошли даже на погашение внешнего долга: «четыре миллиона было выплачено Баварии, три миллиона – в счет старых долгов».

В «Фаусте» введение бумажных денег и погашение долгов государством вызвало оживление в экономике:

И деньги потекли из кошелька
К виноторговцу, в лавку мясника…
Полмира запило, и у портного
Другая половина шьет обновы.
В трактирах – людно, стук тарелок, чад,
Все: «Пьем за императора!» – кричат.