Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

— В общем, чем мне хуже, тем я краше, — поняла я, глядя на свое сине-желтое лицо с темными кругами под красными глазами, на расцарапанные руки, на ноги в грязи и синяках. Сглотнула, чувствуя, как мне становится до слез жалко себя, спросила: — А с платьем что не так? Чем меньше одежды на теле, тем богаче наряд?

— Именно, — ответил дворецкий и вызвал горничных вместе с доктором.

Просто так они меня в кровать не пустили. Еще раз отмыли, натянули новый лечебный корсет и, замазав все раны, привязали к кровати. Не явно — магически. Так, что незаметно встать с нее я уже не могла. Рядом мгновенно объявлялась призрачная прислуга.

* * *

Определенно, я спала дома.

Где бы еще так пьяняще пахло вереском, так мягко лежалось, так тихо жилось? Только в саду посреди Выжженной степи, где на километры ни души, а население ближайших деревушек не превышает сотни человек. Люди в основе своей взрослые и мирные. Друг с другом не воюют, громко не кричат и очень редко доносят мэру города Жемч на меня. Мэр Фурри, к слову, тоже из умиротворенных. Тихо приедет, тихо спросит, как дела, попробует чай и отбудет, не сказав ни слова. Красота!

И тут вдруг в благословенной тишине позднего утра кто-то как заорет:

— Она должна подписать!

Сон сняло как рукой, отличное настроение тоже. Я вскочила в кровати, ощутила в ребрах тупую боль и подумала, что Соро достоин травли. Узнать бы только, где он сидит и из какой чашки пьет. Накинув халат, наспех умывшись, я непричесанной пошла на голос. Умудрилась рыбкой проскользнуть мимо корзин с цветами, что заставили пол в моей спальне, и не задеть гору подарочных коробок у двери.

— Должна. Иначе ничего не выйдет!

— Нет! — громко ответили ему. И список будущих отравленцев увеличился на одну персону, независимо от следующих слов. — Дреб, говори, пожалуйста, тише. У меня не настолько плотный щит, а девушка все еще спит.

Поздно, я уже проснулась. Да и тише не вышло, Соро взревел:

— Должна! Чтобы не смогла шпионить против Грена, не подалась в бега, не отдалась врагам, не подставила под удар других агентов…

— Невысокого же ты мнения о девушке! — По легкой ехидце я признала в говорящем советника Волля.

— Высокого, — вздохнул главнокомандующий. — Она независимый ядовед-экстраординат. Чтобы привлечь ее к работе, мне пришлось использовать шантаж.

— И чем ты ее взял? — спросили у него.

— Пообещал создать небольшие неприятности для ее родных.

Зачисление в Военную Академию, где мое чадо в любой момент могут отправить шпионом в тыл врага или на войну, с небольшими неприятностями несопоставимо.

Крикуны замолчали. Но я уже нашла кабинет, в котором они скрывались. Затянув сильнее поясок на халате, почти прикоснулась к двери, как вдруг из-за нее раздалось:

— Для сохранения верности данного агента нужно использовать другие средства.

Какие именно средства — я не узнала. Дверь открылась, и советник нос к носу столкнулся с объектом спора. Теплые руки сжали мои плечи, внимательный взгляд скользнул по лицу, устремился к горловине халата, ставшего платьем, в этот раз просто выходным.

— Проснулись? — констатировал очевидное. — Как чувствуете себя?

— Отвратительно. Ребра ноют, голова гудит, мечтаю отравить двух крикунов…

Мягко улыбающийся Волль удивленно вскинул брови.

— Вы нас слышали?

— Это было несложно, — прошептала я, потирая правое ухо. — Вы кричали.

— Дреб, — через плечо обратился он к главнокомандующему, — ты был прав. Ее через подарки найдут. Где-то среди подарочных коробок уже активировалось плетение прослушки, и оно пробило мой щит.

— Грысова глотка! Посторонитесь.

— И маячок для прислуги тоже канул в небытие, — продолжил Волль уже в спину удаляющегося от нас Соро. — Иначе бы твой агент пришла в компании горничной и полностью одетой.

Через пять минут и тридцать секунд я ела жареное мясо и картофельный гарнир, запивала их чаем без сахара и от нетерпения качала ножкой. Потому что не могла спокойно сидеть в своей комнате и наблюдать за тем, как Соро и Даниэль методично распаковывают коробки и рассматривают подарки, предназначенные мне. Упаковка летит в одну сторону, брошка, статуэтка, побрякушка после досмотра — в другую. Когда подношения от спасенных придворных закончились, а предмет с плетением прослушки не нашелся, лич и главнокомандующий переключились на цветы. Первый выуживал их из корзин, второй перекладывал их в вазы с водой. Один за одним, один за одним. Просматривался каждый стебель, каждый лепесток, каждая ленточка и корзинка, и, судя по словам сидящего рядом советника, они это проделывали не первый раз.

— То есть мои подарки они уже открывали.

— А затем аккуратно упаковали, — добавил Волль.

— Ради вашего блага, — тактично ответил Даниэль, а Соро просто покосился зло и продолжил цветочный досмотр.

— Я так и подумала. Вы же ни одной карточки не прочитали, значит, уже знаете, от кого.

— Карточки? Карточки мы не читали. Но проверяли. — Господа проверяющие переглянулись, прежде чем потерянно добавить: — Только бумагу…

— Плетение может быть в чернилах, — заметил советник.