Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

Если да, то ждет меня гранитная доска и короткая эпитафия: «Безмозглые долго не живут». Нужно срочно связаться с советником короля, предупредить об опасности возлежания на простынях. И лучше всего это сделать инкогнито… Срочно и инкогнито. Как только спущусь. Обязательно…

* * *

Не представляю, что за план был у Соро, но после пятнадцатичасового полета сопровождающие глубокой ночью высадили меня у ворот тихого городка в часе пути от столицы и сказали, что дальше я действую по плану. Я была счастлива слезть с ящера, содрать с себя спальный мешок и ощутить твердыню под ногами, но даже в этом состоянии безудержной радости смогла разжать сведенные судорогой зубы и спросить:

— В смысле?

— Согласно инструкции.

— Какой? — поинтересовалась недоуменно.

— В которой вы расписались, — последовал ответ.

Что-то не помню я ничего, хоть отдаленно похожего на инструкцию. Не брать же в расчет письмо барона, в котором он приносил свои соболезнования в связи со слетом, просил прощения за то, что не смог меня отстоять, и приказывал держаться. Его постскриптум так и гласил: «Держись!» Еще я получила четыре запоздалых сообщения о скором визите барона и главнокомандующего. Все они сводились к мысли: «Беги из страны!», словом, опять не то. Так о каких инструкциях идет речь?

— Время! — напомнил второй сопровождающий своему напарнику. И они взмыли в черное небо, оставив меня без пояснений и чемодана. Хорошо, что все ценное я ношу при себе, плохо, что выгляжу, как ребенок. У меня же документы на тридцатичетырехлетнюю Лилиан Горэ!

О том, что у меня со зрением проблемы и наличествует нехватка сил, я вспомнила, когда с трудом нашла молоток на воротах и не смогла его поднять. Удивительное непостоянство у побочных эффектов скорого омоложения — то я вижу каждую чешуйку на морде ящера и пушистый черный хвост в саду, то не могу различить собственных рук, то бегу как угорелая, то еле двигаюсь. С досады пнула ворота, от удара молоток тихонько звякнул.

— Кто там? — неожиданно раздалось из темноты, видимо, охрана проснулась.

— Там я, — ответила я и широко улыбнулась.

Надо мною вспыхнул свет. Следом вдоль всего забора вдруг засияли круги, в коих я с трудом признала пентаграммы защиты.

— Девочка? — удивился грубый мужской голос. — Ты что, в лесу потерялась?

— Дык, скорее нежить пришла полакомиться мясцом! — хмыкнул кто-то другой, перебив мое несмелое «Ну как бы… да». И мрачно продолжил: — Гля на ловушки. Каким цветом светятся?

— Зеленым… — неуверенно заметили с той стороны ворот.

— Ага, могильным зеленым!

С недоумением посмотрела под ноги. Где же тут могильный?

— Вообще-то, этот цвет называется салатовый. У нас в Выжженной степи им все охранки светятся, — попыталась я возразить или, скорее, напомнить. — Там лет пятнадцать назад королевские «псы» повязали некроманта, и с тех пор все живущие в степи пропитались темной магией, как зомби… А те, что живут возле разломов, как я, еще и магические нити способны видеть.

— Связно говорит. Надо звать главного, — заключил первый.

— Не н-нада, это может быть плетение речи в проклятье, — отмахнулся от предложения второй. — А ну-к, посторонись, ща я ее подстрелю. Если кровь пойдет черной, то мы ее тут же… — Судя по тихому скрипу и трем щелчкам, говоривший активировал зачарованный арбалет и отстегнул предохранитель.

Холод сковал по рукам и ногам. Я точно знала — у охраны в городах под столицей однозарядного оружия в арсенале нет. И тот арбалет, что на меня сейчас наводят, скорее всего, легкий тридцатизарядный, от которого ни скрыться, ни сбежать. Без лишних вопросов продырявит минимум в двадцати местах. Ох, кажется, с гранитной плитой мы встретимся раньше, чем советник узнает о простынях. Эту же мысль подтвердил и первый из стражников, ласково спросивший, как зовут меня, или как звали до восстания из мертвых.

— Ли-ли-лиан Горэ, — прошептала я и все-таки смогла сделать шаг назад. Крошечный, но шаг и хоть какая-то отрада перед смертью.

— Не двигайся, — вгоняя в ужас, приказал арбалетчик.

— Не стреляй, — вдруг обрывая сердце, попросил второй.

Что не так? Он хочет узнать, какие носить на могилку цветочки? Или кто их будет убивать, если меня здесь и сейчас изрешетят?

— Фамилия знакомая. Дай свиток… Не этот, гостевой. — Шуршание бумаг, ворчание. — Вот, точно. Горэ! Пропустить любого, кто придет с документами на имя Лиллиан Горэ тридцати четырех лет от роду, жительницы зеленого сада, расположенного где-то в Выжженной степи.

— Адреса, шо, нет?

— Там такой один, — ответила я и холодной рукой протянула документы.

Спасибо Соро за предусмотрительность. Огромное спасибо.