Отчаяние драконов

Сперва паренек из Леса привлекал Виниэль скорее как диковинка. Еще бы — она, выросшая в Центральном, привыкшая к людям богатым и образованным, удивлялась Ренкру: вроде бы и простолюдин, но… «порода чувствуется», как справедливо отметил старый Бро.

Заметив, что юноша к ней неравнодушен, Виниэль решила подыграть ему, — разумеется, безо всяких серьезных намерений. Ну о каких серьезных намерениях может идти речь, когда этот Ренкр — бедняк? Смешно даже говорить! А потом… И как же так вышло, как же получилось, что она сама поверила в ту игру, которую затеяла? Ведь не хотела, и думать не думала, а вот однажды, когда вместо Ренкра довезти из Лесу брусья помог деду другой (юноша был занят, не смог подойти вовремя, а Бро спешил), вот тогда-то и поняла: попалась, сама же и попалась… Или — не тогда, а позже, когда он таки заявился после долгого перерыва, и она не желала с ним разговаривать, держалась холодно и надменно, а он растерянно смотрел и что-то спрашивал, и нужно было делать вид, что ей все равно. А ей — проклятый мальчишка! как же он не понимает?! — было не все равно! Еще и с дедом веди себя соответственно, чтобы старик, упаси Создатель, не догадался. Иначе… она старалась не думать, что иначе. Удивлялась сама себе, и радовалась, и мучилась, и жила, словно в бреду.

Все это она потом вышептала ему: что-то в первую их ночь, что-то — в последующие. Старый Бро, кажется, не заметил перемены в отношениях между мальчишкой из Леса и внучкой. А они и старались вовсю, чтобы не заметил, понимая: со временем, когда Ренкр заработает достаточно денег, можно будет поставить родных Виниэли перед фактом и сяк-так уговорить дать согласие на женитьбу. Но не сейчас, сейчас бессмысленно даже пытаться…

Они встречались в разных местах, где удавалось. Иногда — помогали подруги Виниэли, иногда — знакомые Ренкра. Влюбленные старались никого не посвящать в свою тайну, но порой приходилось и открываться. Впрочем, ни один из друзей не выдал их.

Так прошел ткарн, в постоянной скрытности, в постоянной игре на людях. Правда, Лане Ренкр в конце концов вынужден был все рассказать. Та сокрушенно покачала головой («Ох, сыночек, тяжелое это дело, когда брак неравный…») и пообещала помочь («Ну, если вы любите друг друга — тогда… тогда, глядишь, все образуется»). Оказалось, мать потихоньку, с тех пор как дела пошли в гору, откладывала кое-что «на черный день». Теперь этого да еще заработанных Ренкром денег должно было хватить и на свадьбу («Хочу, сынок, чтоб не хуже, чем у других, — один раз ведь такое случается…»), и на первое время совместной жизни. Они договорились с Виниэлью, что сразу же после Срока откроют тайну ее родителям, а там… «Никуда они не денутся», — улыбалась внучка старого Бро. «Она так уверена?» — удивлялась Лана. «Мам! — укоризненно восклицал Ренкр. — Если бы ты знала ее получше. Она… Она — удивительная!» И прав он был тогда, прав — но окончательно смог понять это лишь много ткарнов спустя.

— Чего он хотел?

Мать вздрогнула, и несколько сочных красных клубничин скатилось с тарелки, которую она держала в руке.

— А?

— Дед. Зачем он приходил?

Не оборачиваясь, Лана наклонилась поднять ягоды. Ренкр помог, но, кладя их обратно на тарелку, посмотрел ей в глаза, снова спросил:

— Мам, что ему было нужно?

— Давай вечером поговорим, хорошо?

— Хорошо, — вздохнул парень. — Я закончил с сараем, пойду пройдусь.

Лана сделала движение, как будто хотела его остановить, но сдержалась.

Переодевшись, Ренкр пошел в Центральный. Куда же еще ему идти?! Вот уже целую неделю им с Виниэлью не удавалось увидеться: дела, проклятые дела, от которых только сегодня наконец избавился.

Он думал о предстоящем объяснении с ее родителями и о том, как будет жить с ней, как они купят домик и переедут туда с матерью. Денег хватит, может, даже и на обучение у старого Бро. А потом… Размышляя, Ренкр оказался на рынке, вечно галдящем, пахнущем разными вкусностями, пестром, весело-деловом. Покивал знакомым, но задерживаться не стал — хотелось поскорее увидеть любимую. Поэтому почти сразу же направился к магазинчику-оружейной. В последнее время Виниэль часто наведывалась к деду — так молодым людям было удобнее встречаться.

Предварительно о сегодняшней встрече они не договаривались, но Ренкр надеялся…

— Привет!

Ренкр обернулся, удивленно поднимая бровь:

— Ты?!

— Я, — подтвердил Тезар.

Он, похоже, немного запыхался — так спешил… куда?

— Сбежал от старика? — предположил Ренкр.

Дежурному по Дому надлежало целые сутки неотлучно находиться на посту, а не разгуливать по Хэнналу. Друг отмахнулся:

— Нет… Слушай, ты… я тебя дома искал, но уже не застал.

— А в чем дело-то?

Разговаривая, ребята приблизились к магазинчику старого Бро; во всяком случае, отсюда уже можно было заметить табличку: «Закрыто. Переучет». Поэтому последняя реплика Ренкра в равной мере относилась и к ней, и к сказанному Тезаром. Но если Тезар промолчал, то сосед оружейника, аптекарь Лышшрин, сидевший у себя на балконе и удовлетворенно поглядывавший на солнце, молчать не стал: