Отчаянно ищу Сюзанну (ЛП)

“Нет, я думаю, этим все сказано, Фезавальд”. Он уже бросил деньги на стол и направился к двери, прежде чем его дворецкий успел ответить.

***

Сью снова попыталась поднять оконную раму, но безуспешно. Генриетта, должно быть, знала, что окна закрашены и у нее нет выхода. Она толкнула окно, услышав только звон стекла о раму. Через сколько времени кто-нибудь заметит ее исчезновение? Сегодня вечером? Завтра? Она провела прошедший день, запершись в своей спальне. Подумают ли они, что она все еще там? Будет ли им не все равно?

Она опустилась в кресло, чтобы осмотреть обстановку вокруг . Должен же быть какой-то выход из этой передряги. Она побарабанила пальцами по деревянному подлокотнику кресла. В конце концов, Холден вернется домой, не так ли? Или он имеет ко всему этому какое-то отношение? В конце концов, она оказалась в ловушке в его доме. Он подговорил свою мать к этому? Планировал ли он держать ее здесь, пока она не одумается и не будет полностью скомпрометирована, чтобы он мог добиться своего и сделать ее своей любовницей? Она бы не подумала, что это вероятно с его стороны, и все же он так легко солгал.

Его покойная мать была жива. Это была довольно большая ложь. Что еще было ложью? Когда он сказал ей, что она красива? Когда он сказал, что она ему небезразлична? Она больше ничего не знала. Возможно, все это было иллюзией. Одно она знала точно: она не хотела когда-либо видеть его снова. Сидя в этой маленькой комнате, эта перспектива казалась неизбежной. Ей нужно было сбежать.

Она постучала пальцем по подлокотнику кресла, снова рассматривая окно. Затем встала, развернула кресло и подняла его за спинку. Ничего не оставалось, как задержать дыхание и покончить с этим. Холден мог входить в эту дверь тысячу раз, но он не нашел бы ее в пределах этих стен.

Она отшвырнула стул, поморщившись от звона стекла, которое разлетелось вдребезги и упало вокруг нее. Толкнув стул в куст снаружи, она забралась на подоконник.

Ветерок подул через неровное отверстие в стекле, обдав ее щеки сладким воздухом свободы. Пытаясь сохранить равновесие, она одернула юбки там, где они связывали ноги. “Черт побери!” - выкрикнула она, упираясь рукой в расколотое дерево рядом с собой.

“Какой сквернословящий язык, мисс Грин. Вам действительно следует стараться быть более женственной за чаем”.

Генриетта. Рука Сью крепче вцепилась в раму.  Стекло, врезавшееся в ее ладонь, вызвало болезненную дрожь в руке.

Что она натворила?

Жар обжег ее ладонь, когда стекло глубже вонзилось в кожу. Теплая кровь потекла по ее руке, когда ее оторвали от подоконника. “Нет! Отпусти меня! Убери от меня свои руки!”

“И выбивать окна в доме хозяйки неприлично на всех уровнях”. Генриетта выволокла ее из комнаты.

“Моя хозяйка должна быть заперта в сумасшедшем доме вместе со своим сыном!”

“Оскорблять хозяйку дома - это действительно плохое поведение”. Генриетта цокнула языком. “Мне придется научить тебя тому, что прилично”.

Дико размахивая руками, Сью пыталась вырваться. Она не знала, куда ее отволокут, и не особенно хотела это выяснять. Она могла видеть входную дверь. Если бы только она могла до нее дотянуться. Дергая здоровой рукой женщину, державшую ее за талию, она попыталась высвободиться.

К сожалению, Генриетта была намного выше Сью и сделана из стали — по крайней мере, так казалось. Рука Сью пульсировала с каждым ударом ее сердца, оставляя маленькие капли крови на полированном деревянном полу.

Ее каблуки соскользнули, когда ее потащили в другую комнату и захлопнули за ней дверь.

“Полагаю, мне придется подержать тебя здесь, где я смогу не спускать с тебя глаз”.

Ее швырнули на пол, и она оцарапала щеку о толстый ковер. Как бы сильно она не хотела снова видеть Холдена, она оглядела комнату в поисках его. Она сморгнула слезы, зная, что осталась наедине с Генриеттой. Где Холден?

Шестнадцать

Бутылка виски в его руке стала горячей. Он не пил с тех пор, как получил новость, но и не оставил ее в сторону. Это может понадобиться ему позже, в зависимости от того, что он найдет у себя дома. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от образа Сью в объятиях матери, когда распахивал парадные ворота Пембертон-Хауса.

Взглянув на величественный фасад, он перевел дыхание. Ему придется встретиться с отцом лицом к лицу и все ему рассказать. Он избегал этого так долго, как мог, но он не мог помочь ей в одиночку, не мог столкнуться с этим в одиночку и пережить это. Он знал, что должен сделать, и это началось с того, что он сказал правду. Он постучал бутылкой по входной двери своего отца.

Когда дверь открылась, Холден протиснулся мимо дворецкого, крикнув: “Отец”.

“Милорд, если вы будете так любезны подождать в гостиной, я предупрежу его светлость о вашем прибытии”.

“Простите, но это звучит ужасно сложно и отнимает много времени”. Холден обернулся и снова позвал: “Отец!”

“Холден?” Спросил Монтегю с площадки лестницы. Его глаза сузились при виде бутылки виски в руке сына, когда он направился к лестнице. “Ты пьян. А еще нет даже трех часов дня.”