Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

— Да и мне, в общем-то, все равно.

— Не думаю, — сказал Мелроуз, строя Баррису отчаянные рожи, — что уважаемый мистер Диксон сможет оценить медицинскую терминологию, которая понадобится нам для обсуждения предмета нашего разговора. Лечебные процедуры…

— Это вы называете «лечебными процедурами»? — спросил Герцог.

— Справедливое замечание, — согласился Баррис.

— Не думаю, — произнес Мелроуз сквозь стиснутые зубы, — что мой уважаемый коллега понимает всю серьезность положения. Прежде чем я смогу вынести окончательный диагноз, мне нужно посовещаться с ним.

— Мне эта мысль не нравится, — честно сообщил Герцог.

— Винсент, — покровительственно произнес Баррис. — Ну как так можно? Вы расстраиваете нашего гостя.

— Я не гость, а заключенный, — поправил Герцог. — И уже расстроен и сердит. Так что остальные закорючки мне просто побоку. — Он извлек еще одну нитку длиной в двадцать сантиметров и стал хлопать по кровати в поисках первой.

— То, что мы видим перед собой — чрезвычайно важно, и я не хочу говорить об этом всуе. Это еще не исследованный постэффект дистилляций, почти торжественно объявил Мелроуз.

— Очень жаль, что я не смогу оценить этого вашего… постфакта, сказал Герцог. — Жалкое подопытное животное.

— Хорошо, доктор, я понял, — кивнул Баррис. — Мистер Диксон, прошу вашего прощения…

— Нет, — сказал Герцог, вставая. — Его вам не видать как своих ушей.

— Ну что ж, — взаимно оскалился Баррис, — выбор у вас не такой уж большой.

Мелроуз поспешил встать меж ними.

— Ну, ну, полноте. Если вы послушаете старика доктора, уверяю, что все можно будет решить миром к общему удовлетворению.

— Насколько я понимаю, — объявил Герцог, — это самое поганое слово на земле: «общее удовлетворение». Вы заперли нас в клетке и думаете, что имеете право экспериментировать на нас с Герцогом, сколько пожелаете. Что ж, в таком случае есть еще кое-что, чего вы не учли.

— Это дело пособников Герцога, — спокойно ответил Баррис. — Вас это никак не касается.

— Это вы так думаете. Я тут получил доступ к воспоминаниям о них, хотя черт меня раздери, если я понимаю, откуда они взялись.

— Вот в этом-то и состоит ваша общая проблема, — поспешил с объяснениями Мелроуз, подталкивая тем временем Барриса к выходу. — Думаю, что мы продолжим нашу беседу чуть позже. В другое время.

— Нет, — крикнул им вслед Герцог. — Вам предстоит вести переговоры с одним человеком. Со мной. Я — единственный действующий агент для нас обоих, защищающий наши интересы: мои и Вильяма Уэшли Арбора.

— С Герцогом мы уже говорили, что… — начал Баррис.

Мелроуз тут же схватил его под локоть.

— Надо немедленно стереть запись этого разговора! — яростно зашептал он шефу.

Баррис стряхнул руку ученого.

— Проблема в процессах, происходящих в уме этого субъекта, успокаивающим тоном продолжал Мелроуз. — Когда мы вошли, у него не было никаких воспоминаний о нас, и он, казалось, знать не знал о наших намерениях. И за несколько минут он становится совсем другим… Думаю, здесь идет взаимный телепатический обмен информацией. Баррис посмотрел на Мелроуза:

— Думаю, мы столкнулись с проявлениями сложного механизма памяти, который еще не открыл людям всех своих загадок.

— Совершенно согласен. Либо процедура картографии мозга и извлечения памяти оказалась неэффективной, либо мы столкнулись с проявлением странной и непредвиденной синергетической реакции.

— Память, обучающаяся от памяти?

— Именно. И этот процесс еще предстоит изучить…

— Вы так считаете? — громким голосом вмешался в эти дебаты Герцог. Кстати, вы обо мне еще не забыли? Разговариваете, как при лабораторной крысе…

Баррис прокашлялся.

— Просто доктор Мелроуз боится, что я вас раздражаю.

— Я был раздражен в момент, когда понял, что очутился в этой паршивой клетке. Как цыпленок в полиэтиленовом пакете. С Герцогом мы поговорили, он парень вполне ничего. Только не знает, что делать дальше и как выкручиваться. Он надеется, что друзья его наконец сообразят, куда его упрятали, и устроят здесь небольшой погром. Он считает, что это лишь дело времени, рано или поздно они придут на помощь.

С этими словами Герцог, мягко устранив Мелроуза со своего пути, подошел к Баррису вплотную.

— Мы оба знаем это, не так ли?

— Что вы хотите этим сказать? — холодно отвечал Баррис.

— Мы оба в курсе, что они уже сообразили, куда вы упрятали Герцога. И это лишь вопрос времени — нескольких часов. И кое-кто может жизнью заплатить за свою беспечность.

— Ну, это мы еще посмотрим, кто кому будет платить.

— Ну что ж, лучше попытаться сбежать с куском мяса во рту, не так ли? Геройский вы парень, Баррис! Я уверен, вы что-то уже замыслили.

— Вопрос не в глаз, а в бровь, — сказал Баррис, — Значит, хотите узнать мои планы?

— Уверен, что мои планы здесь не имеют значения, — сказал Герцог. Наверное, я никогда не выйду из этого здания живым. Но и вы можете не выйти.

В этот момент оба они — Баррис и Мелроуз — ощутили холод камеры, в которой содержался подопытный.

— Впрочем, это вас пока не беспокоит, пауки от науки. Для вас ведь главное — высосать из человека все, что вам надо, — расхохотался Герцог.