Отчаянный корпус

У Шурупа, как у всякого атамана, были свои прихлебатели, через которых тот осуществлял власть. Они были сборщиками «дани» — булок, компотов и разной вкуснятины, которой снабжали юных артиллеристов сердобольные родители. Через них же происходило наказание ослушников. Помимо обычных кулаков применялись более изощренные методы, например, экзекуторы засовывали спящему между пальцами ног бумажку и поджигали ее. Бедняга начинал лихорадочно сучить ножками, будто велосипедист на финише. Наказание так и называлось: сделать велосипед.

Ваня давать дань отказался и вскоре получил в темном углу затрещину — в виде аванса. Меры более серьезного воздействия обещали применить в случае дальнейшего ослушания. Но Ваня не испугался и решил сам наказать Шурупа. Принес из класса радиотехники батарею, служащую для питания радиостанции боевой связи — РБС. В тот же вечер во время очередного концерта он с невинным видом стоял возле Шурупа и внимал очередной песне про страдания франта в заломленной фуражке:

Но пришел другой, с фиксой золотой,
И прижался жадными губами…
И она ушла, счастье унесла,
И любовь растаяла с мечтами.

Когда во время повторения куплета накал страстей достиг апогея, Ваня приложил два конца от батареи к певцу, отчего тот задергался и заревел благим матом. Оказалось, что казавшийся доселе грозным атаман может визжать, подобно поросенку, что вызвало смех у окружающих ребят. Конечно, давать отпор при народе Шуруп не решился, на что Ваня и рассчитывал. Но самое главное — этим визжанием он так подпортил свой авторитет, что более навязывать свою волю окружающим уже не решался.

С низвержением Шурупа бои местного значения закончились. Наступила пора для более серьезных сражений. Теперь главным врагом сделался старшина батареи Рогов. Это был высокий человек крепкого телосложения, казавшийся особенно внушительным по сравнению со своими подчиненными. Он носил пышные усы, предназначавшиеся, наверное, для того, чтобы скрыть нос внушительных размеров, но свое назначение они выполняли плохо. Рогов отличался большой придирчивостью и взыскивал с ослушников по полной мере, не принимая во внимание юный возраст подчиненных. К их несчастью, командир батареи капитан Головин был хорошим стрелком и часто отсутствовал из-за того, что привлекался на спортивные сборы. На это время вся полнота власти передавалась старшине, превращавшемуся в настоящее недреманное око и не прощавшему ребятам малейшей оплошности. Особую нетерпимость он проявлял к нарушителям строя, любое шевеление или посторонний звук выводили его из себя. Ваня, вычитавший в какой-то книжке об Африке, что носороги очень бурно реагируют на покачивающиеся перед ним фигуры, рассказал об этом ребятам, после чего Рогов в их обиходе стал зваться Носорогом.

Второй его слабостью была проверка чистоты ушей, рук и ногтей. Он придирчиво исследовал своих подчиненных по этой части и при малейшем намеке на грязь отправлял их в туалет. Здесь ему удалось одержать скорую и решительную победу. Хуже обстояло дело с носовыми платками. Пролетарское происхождение ребят, да и самого старшины, вовсю сопротивлялось внедрению этих буржуазных причиндалов, ибо до сей поры они очищали нос самым естественным способом. Однако Носорог, как и полагалось его породе, был упрям. Каждый утренний осмотр он начинал с проверки носовых платков и редко кого оставлял без замечания. В конце концов стороны пришли к взаимному соглашению: платки к удовольствию старшины стали блистать первозданной чистотой, а ребята продолжали выбивать носы, повинуясь врожденной вековой традиции.

Зато в деле подшивки подворотничков он одержал сокрушительную победу, без дураков. Неумехам приходилось пришивать их по нескольку раз, добиваясь, чтобы белая ткань выступала за край ворота ровно на три миллиметра. Хитрецам тоже не удавалось его провести: после прихода из увольнения он заставлял их снимать гимнастерку и исследовал подворотнички на предмет швов. Если была видна женская рука, отпарывал и заставлял пришивать заново. Старшина не успокоился, пока не были достигнуты выдающиеся результаты, и если бы проводилось мировое первенство по подшивке подворотничков, то их взвод наверняка занял бы призовое место.

Учебный процесс несколько сдерживал деятельность Носорога, зато во время лагерных сборов для нее никаких преград не существовало. Сборы проходили в течение полутора месяцев. Ребята выезжали в район Красногвардейска, как называлась тогда Гатчина, где знакомились с артиллерийским и стрелковым вооружением, инженерным оборудованием местности, совершали марши, обучались плаванию, делали физические упражнения. Носорог с присущей ему выдумкой дополнял лагерную программу. Ее главным и наиболее трудоемким пунктом являлось корчевание пней, которых в окрестностях лагерной стоянки оказалось так много, что хватало в избытке на всех нарушителей дисциплины.