Отче Наш (СИ)

Главный инженер керосинового заводика,- в отчетности значился как градообразующее предприятие,- ходил в новенькой робе на два размера меньше, сшитой на уже оперативно взятого под следствие вместе с другими управленцами бывшего инженера. Но облик одетого под подстреленного воробья главного инженера ни в ком не вызывал даже намека на легкую иронию, потому что у всех и так свербело внутри - ждали Первое лицо на завтра, а сегодня генерально репетировали. Все службы и подразделения керосинового Гигантика по перегонки черного золота в мочевину для моторов внутреннего и внешнего сгорания были приведены в высшую степень боевой готовности. Даже самый незначительный узел перегонного производства был доверен инженерно-техническому персоналу с высшим конторским образованием и идеологически проинструктирован. Заводик Гигантик сверкал тоннами свеженькой краски, так что новенькие робы менеджерского состава к обеду имели аляповатый вид индейского племени на тропе войны. Очередной новоиспеченный генеральный директор усердно молился на запрятанную в тумбочке икону, но его то и дело возвращали в реальность тихие неназойливые рекомендации отечески заботливых органов.

Заботливые органы безопасности (ЗОБ) вдруг столкнулись, при подготовке митинга-репетиции вопросов и ответов Первому лицу влюбленных заводчан, с незапланированными реалиями повседневности: похороны. Но у этих Органов нет, и никогда не может быть внештатных, непредусмотренных инструкциями ситуаций. Похороны велено свернуть немедленно, а вид на кладбище заставить рекламными щитами и растяжками. И не успел очередной генеральный директор поцеловать очередной раз икону, как горизонт уже перекрывался видами и транспарантными обещаниями той жизни, которая всегда маячит на горизонте.

К вечеру отрепетированное производство переходило на режим неусыпного ожидания, когда по засекреченной мобильной связи пришла странная информация: пропал ребенок, девочка десяти лет. Странная информация поступила от начальника местного отделения правоохранительных органом. Начальник службы безопасности Первого лица, неотложно встретился с начальником внутренних дел. Оба высших офицера рассматривали вначале поступившую коряво исписанную бумагу, а потом мельком взглянули на писавшего, предусмотрительно засунутого в обезьянник. Из обезьянника смотрено зачухленное существо с глазами убитого медведя.

- Он у тебя маляр? - всматриваясь при тусклом свете на заляпанный костюм, поинтересовался начальник.

- Художник. Приехал из радиоактивной Зоны, да жена от рака померла. Воспитывает дочь десяти лет.

- Почему не лишен родительских прав?

А он хороший человек, и художник от бога. Поп его ценит. Только раз в год, на смерть жены, напивается на недельку, а так все хорошо.

- Все хорошо, все хорошо, прекрасная маркиза,- передразнил начальник. - Пойдем к тебе, а этот пусть в обезьяннике посидит.

Поднялись на этаж повыше, вошли в кабинет.

- Кривить душой не буду: дело тут серьёзное. - усаживаясь за стол, сказал погрустневший враз человек. - Ты представляешь, что здесь начнется? Знаю, представляешь: и спасатели, и волонтеры, и пресса. А Мой патрон покой любит, чтобы ровно все... да.

Смотрели в окно на оживающий вечерний город, на бегущие вдали огоньки раскинувшегося в пространстве Гиганта, и в голову лезла всякая чушь о патриотизме. Под вечернее марево наползающей с сумерек элегии, служивого по особому разморило, захотелось вдруг неуставных отношений. Как то сама собой появилась бутыль взбадривающей жидкости, под домашний закусон, забывшего отобедать хозяина. После третьей рюмки и аппетитного сала, потянуло на исповедь. Закурив, и сделав понятный оппоненту круговой жест, посетитель по-дружески начал с низкого голоса:

- Надеюсь, у тебя этого нет, - но просмотрев на рассоловевшего хозяина, сплюнул в пепельницу. - Чего я спрашиваю. Это в кино жучки-паучки, а в реалии - одни фекалии. Будут они прослушку ставить у каждого сверчка подползающего, держи карман шире, и так за каждую копейку удавятся.

Выпили за дам по-гусарски, захрустели молоденькими огурчиками.

- А если ты и стуканешь, то вместе загремим. Они это умеют, чтоб никаких свидетелей: и доносчика и подносчика, всех на цугундер... А цугундер у них - подвалы Малюты Скуратова отдыхают. Представляешь, в самом центре города под землей: черви, черви, черви... но я тебе этого не говорил.

Зазвонил внутренний телефон. Собеседники не успели мозгом среагировать, а внутренние секреции уже обильно намокли. Вытирая липкий пот дрожащей трубкой, хозяин кабинета слушал, а выслушав и буркнув: пусть ждут, уронил бережно трубку на аппарат.

И тут посетителя прорвало. Хлебнув с горла, он забегал по кабинету, как ужаленный шершнем под хвост кабан по вечной клетке. Пуская слюни и рыча от бессилия, полушепотом, стал бессвязно вырывать из души наболевшее и бросать в пространство через бульдожью голову такого же небараки.