Отче Наш (СИ)

За блуд служения иным богам, за праздничные служения не Мне, за твоё лицемерие необузданное, когда ты прикрываешь неискренность, злонамеренность притворным чистосердечием, добродетелью, - отыму от тебя разум, и вассалы твои будут показывать тебя за деньги желающим, и дети твои умрут в бедности на чужбине. А если покаешься, и призовешь имя Моё, то станешь творить доброе в очах Моих, и дам тебе добрых советников, а негодных людей твоих изгоню вон, и умножу богатства твои, и посажу на престол наследство твое после тебя."

И отступил человек тот и женщина его с ним и пропали между деревьями. И никто из присутствующих не обратил на них внимания. И пошли двое, как вода сквозь сито, между оцеплением и собачками, мило зажавшими куцые хвостики между ног. И заходящее солнце веером расплескавшихся лучей сквозь жидкие кроны долговязых сосен вирилловым светом отражалось во мхах и кустарниках. А густой траве, в небольшой ямке сидели пятнистые зайчата. И женщина побежала к ним.

- Стой! Это смерть.- И пошли двое, и не подходили к норе.

Казначей запаниковал. Он было сунулся за хозяином в лимузин, но хозяин буркмув что-то, захлопнул сам перед казначеем дверцу так, что бедолага, следовавший следом, чуть не выронил персональный ноутбук. Дверца захлопнулась, хозяин отъехали. Казначей впал в ступор, а потом и в тяжелую панику. Он осмотрелся. Придворные все видели. Казначей знал, что вся это челядь просто патологически не терпела в своем окружении его- такое всесильное лицо. Помявшись на дворе, обиженный до самых селезенок, что таить правду - у каждого из нас этих селезенок по сто штук и более. Так вот, обиженный по самые селезенки, Казначей прошел прямиком в кабинет, налил этак грамм столько, сколько предполагала данная ситуация и залпом, мелкими глоточками, выпил досуха бокал Мертвой водички. И потянуло его ко сну.

И вышел к вассалам дядька, дрессированно улыбаясь, да почесался в паху, да разрешил всем проследовать на праздник по желанию. И пошли вассалы веселой толпой к реке, где уже разгорались костры. А по трассе впервые за много, много лет, среди обыденного потока машин, пятничного потока машин, на допустимой ограничительными знаками скорости, ехал бронированный автомобиль без сопровождения, и отец с сыном наслаждались прохладой, текущей в открытые окна автомобиля.

29

Когда в яму свалился Венечка, Журба стояла у стены склепа и молилась. Богини просчитались. Им казалось, что в этом десятилетнем теле находится неопытная душа, которую преспокойненько можно использовать в своей великой цели: приготовить невесту Яриле.

Когда появился Озирис в образе Фараоновой собаки, Журба спокойно взяла из руки парня пистолет, спокойно опустила флажок предохранителя, напрягшись, передернула затвор, улеглась удобно на пол, подняла полусогнутые руки с пистолетом, направила ствол в дыру на потолке, задержала дыхание, - показалась морда собаки,- зажмурилась и плавно нажала на спусковой крючок: саданула в дыру. Гильза ударилась о кирпичную стену и мягко шлепнулась на лицо парня. Парень открыл глаза. Жива, Марена, Леля молча посматривали на девушку,- подарок для Ярилы представлял угрозу. Жива, марена, Леля отправились за инструкциями. Фикса сел на пол.

- Где научилась?

- В кино показывали.

- Попала?

- Нет. Тихо наверху.

- Дай мне.

- На.

Подросток потными руками сжимал теплый пистолет, направив его на дыру. Стояла тишина.

Выстрел вывел мага из состояния созерцания. Подобравшись кошкой, он расчетливо пружинисто, визуально просматривая пространство на все 360 градусов, бесшумно двинулся в сторону густых кустов дикой черемухи. Толстяк прикрывал сверху. Три богини одинаковых с лица в одинаковых платьях, подбоченясь, всплыли над деревьями, скорострельно провели совещание при помощи жестов, не обращая ни на что внимания, и быстро засеменили по воздуху, в сторону празднично убранной поляны у реки, - заметно спешили.

- Сестрички поспешают. - провожая взглядом надменных красавиц, констатировал Толстенький,- подмогу приведут. Знать, невеста строптивая попалась.

- Следи за небом.

- Не учи ученого. Сам берегись, собачка с норовом.

- Угу, кис-кис-кис, пёсик, не зли дядю, хвост на уши натяну.

Из кустов вышел пёсик размером с полулошадь, с морды капала кровь, с сосков молоко.

- Озирис, да ты сука.

Сука оскалилась.

- Извини, друг, обидеть не хотел. Где славяне, где египтяне? Это наша распря, местечковые раздоры. Тебе по статусу вклиниваться, что орлу мух ловить.

За спиной послышались осторожные шаги. Не поворачивая головы, Беллерофонт чуть сместился в сторону, спружинился в позе лучника. За спиной чуть сбоку стоял Художник с палкой посохом и внимательно смотрел на собаку.

- Это Озирис.

- А ангел чей?

- Хорошо. что ты его видишь.

- Чаще я вижу зеленых чертей.

- Похвально. Следи за сигналами ангела, а я с собачкой поболтаю.

- Дочь там?

- Да. С ней парень, у них пистолет.

- Тебя как звать?

И тут, как молния, озаряет тьму от края до края, так и подсознание Мага выдало ответ. И всё стало на свои места.

- Фрол.