Отчет Брэдбери

Нет. Это должно быть в отчете. Неважно, что в нем еще, Рэй, это должно быть здесь. Выделено жирным шрифтом. Мои дети и внуки ничего об этом не знают. Они ничего не знают о моей деятельности. Они не принимали в этом участия. Они не имеют к этому никакого отношения. Я ничего им не говорила. Ни один из моих детей и внуков ничего не знает. После того, как я исчезну, я не буду общаться с ними. Когда вы приедете за мной, они не будут знать, куда я уехала.

Человек, который позвонил в тот вечер, был членом организации. Я не узнала его голоса. Все построено так, что я уверена — я не узнала бы его, если бы мы встретились на улице. Он сказал:

— Здравствуйте, Анна. Это Джимми Валентайн.

Я точно знала, что это означает. Нашли клона. Каким бы микроскопическим ни был шанс того, что это когда-нибудь произойдет, на этот случай существовала система паролей и кодов, и мне они были хорошо известны. Я ответила:

— Ну, здравствуйте, мистер.

Это был предписанный отзыв, который означал, что я в игре и в курсе происходящего.

Тогда он сказал:

— Что у нас на ужин?

Это означало, что они, в зависимости от моего ответа, вскоре привезут клона ко мне.

— Ваше любимое блюдо, — сказала я. — Свиные отбивные на гриле.

Это показало ему, что я поняла вопрос (если бы не поняла, то сказала бы «в глазури».)

— С яблочным соусом.

Это означало, что я хочу и готова принять клона («с хреном», если бы все было наоборот.)

— Чудесно, — сказал он. — Еще четыре коктейля, и я приду.

Это означало, что клона привезут на следующий день в восемь вечера.

— Я сохраню их для вас теплыми, — сказала я, что не требует толкования.

Он сказал:

— А вот и моя девушка, — что подтверждало соглашение и означало конец разговора.

Локальная структура нашей организации борцов против клонирования, возможно, глупа и перегружена деталями, но сама деятельность благородна и необходима. Я верю, что это дело Божье, хотя я не «истинно верующая» — не верю ни в Бога, ни даже в эту работу. Ты должен понимать, Рэй, опасность самой незначительной неосмотрительности или беспечности, которая для нас, для организации и для каждого в отдельности, реальна и потенциально губительна.

Вот интересно. Ты никогда, никогда не ждешь этого звонка. Независимо от того, насколько искренне ты к нему готовишься, шансы на такой звонок ничтожны, и он вряд ли раздастся. И тут он раздается. Ты берешь трубку, и тебе говорят: «Это Джимми Валентайн». И в тот миг, когда ты отвечаешь: «Ну, здравствуйте, мистер», соглашаясь участвовать в действии — политическом, подрывном, революционном действии, ты тут же выпадаешь из своего единственного знакомого мира. Раздается звонок, и в полу открывается люк, словно под виселицей. Ты проваливаешься в него, и твоя жизнь мгновенно и навсегда меняется. Я услышала, как незнакомый голос на другом конце провода говорит: «Это Джимми Валентайн», — и дала правильные ответы. Повесив трубку, я почувствовала себя спокойной, словно смотрела на себя со стороны. Вот что случилось со мной, думала я. Вот кто я теперь такая, вот что должна делать. Что-то вроде этого.

Полагаю, что в организации состояли и другие люди, жившие недалеко от того места, где нашли клона. Возможно, к ним обратились с просьбой приютить его, предоставить ему еду и кров, и кто-то около недели (как оказалось, шесть дней) заботился о его физических и эмоциональных потребностях. Мы широко рассеяны по периметру Отчужденных земель, по деревням и городам Айовы, Небраски, Вайоминга, Монтаны и Миннесоты. Нас не очень много, три тысячи человек, и еще некоторое количество в других областях. Мы не знакомы друг с другом или знаем только одного-двух. И по замыслу организации, и в силу географических причин. Мы делаем немного, лишь наблюдаем, ждем и, намеренно несогласованно, травим наших конгрессменов. Анонимный информационный бюллетень против клонирования, который называется «Первородный грех», ежемесячно выходит в Сети, но держу пари, что мы — единственные, кто его читает. Даже я читаю его не очень часто. Материалы мало меняются, многое повторяется из номера в номер.

Подозреваю, что для этого задания нужна была женщина. Кто-то из моей организации был в курсе, что мой муж недавно умер, что я живу одиноко и неприметно. Местные агенты (не знаю, как их называть; мы не знаем, как назвать себя) тоже знали, что я вырастила троих детей, и, вероятно, почувствовали, что на меня можно рассчитывать, что я смогу ухаживать за клоном во время его ломки. Я давно являлась членом организации. Мой муж был там с самого начала. Возможно, они думали, что таким образом почтят его память.

Во всяком случае, мне так кажется.