Отчий дом

Война застала Никифора Васильевича в армии — был он старшим сержантом-сверхсрочником, служил в Сибири. Сержантом, командиром взвода, начал он воевать в сорок втором году осенью на Дону. Прошел с боями от Сталинграда до Вены и закончил войну майором. За границей бывал не раз и после войны в разных делегациях и представительствах. В пятый раз Никифор Васильевич избирался депутатом Верховного Совета республики. Один из всех он был в аккуратных, хорошо подогнанных и начищенных хромовых сапогах, темных галифе, темном пиджаке и белоснежной сорочке с темно-вишневым галстуком. Звезда Героя Социалистического Труда, орден Ленина, ордена Славы, Красной Звезды и добрый десяток медалей были прикреплены на темном пиджаке навечно, а сам пиджак надевался лишь тогда, когда его хозяин считал, что нужно ему быть в это время «при всех регалиях». Вообще же, как впоследствии убедился Андрей Семенович, он всегда носил костюм полувоенного покроя и конечно же не надевал галстука. Был он здешним, терногородским, старше Лысогора лет на десять. В армию его призвали, когда Лысогор был еще мальчишкой, а возвратился он уже после войны. Потому-то и неудивительно, что они не запомнили друг друга. О Лысогоре Никифор Васильевич, конечно, слышал, читал в газетах, а Лысогор мог вспомнить сейчас разве лишь то, что Осадчих в селе было много. И один — на их улице, сосед…

А молодая девушка в кримпленовом сереньком костюме, голубоглазая и розовощекая, с модной высокой прической, с рубиновым значком депутата Верховного Совета Союза, звеньевая-свекловод. К тому же студентка-заочница второго курса сельскохозяйственного института.

Дальше всех от дверей, в глубине комнаты, у окна, стоял невысокий, коротко остриженный юноша, широкоплечий, кряжистый и такой застенчивый и молчаливый, что даже Звезда Героя Социалистического Труда и слава одного из самых известных колхозных механизаторов республики на его характере ничем и не сказались. Звеньевая и механизатор тоже были людьми местными, однако их фамилии (звеньевой Варивода, а механизатора — Булах) ни о чем Андрею Семеновичу не говорили. На своем конце среди Моргунов, Стригунов и Пивней таких не помнил, да и родились они, видимо, уже после того, как Лысогор выехал из села.

Не только местным, но и близким соседом оказался директор средней школы, математик с университетским образованием Петр Петрович Семирий. Подворье его родителей находилось через пять или шесть хат от Лысогоров. Андрей Семенович вспомнил даже отца директора — приземистого, прихрамывающего, с чуточку исклеванным оспой лицом человека, которого все на их конце села так и называли хромым Петром. Вот только почему он прихрамывал — с детства или с той войны, — Андрей Семенович не помнил.