Отчий край

Слева к невесте подсела, предварительно расцеловав ее, Авдотья Михайловна, справа – красный от волнения жених в черной пиджачной тройке и в бумажном, до блеска накрахмаленном воротничке. Воротничок был явно не по Федотовой шее, он подпирал его под челюсть и сдавливал горло так, что он мог сидеть и дышать только с вытянутой до отказа шеей. Рядом с женихом уселся Прокоп и пригласил гостей занимать места за столом. Семена и Людмилу Ивановну он пригласил сесть рядом с ним.

Когда все уселись, Семен увидел, что напротив него сидит Елисей Каргин с женой. «Вот она, жизнь-то, – подумал Семен, – вчера воевали друг с другом, а сегодня на одной свадьбе гулять будем. Наприглашал Федот гостей без разбору».

– Здравствуй, Семен Евдокимович! – вежливо поклонился ему Каргин и сдержанно улыбнулся.

– Мое почтенье! – сухо ответил Семен.

– Елизавета Павловна! Дмитрий Петрович! – обратился Прокоп к вдове Платона и Митьке Каргину: – Наливайте дорогим гостям вина! Бабам можно красненького, а остальным – сорокаградусной.

От нелегкой обязанности быть со всеми вежливым и учтивым Прокоп страдал, как страдал от своего тесного, жавшего то в одном, то в другом месте костюма. И когда Людмила Ивановна укоризненно бросила ему:

– Товарищ тысяцкий! Слово «бабы» пора забыть. Мы теперь женщины, а не бабы, – он сразу вспотел и виновато развел руками.

– Извиняюсь! – поклонился он Людмиле Ивановне. – Нечаянно сорвалось у меня. По привычке, будь она неладна. – И, повернувшись к Семену, тихо пожаловался: – Не знаю, как угодить на всех, с чего начинять эту свадьбу.

– Скажи для начала застольное слово или как там оно называется?

– Тост! – подсказала ему Людмила Ивановна.

– Тост, так тост, а сказать надо. Геройского товарища женим, красного партизана, а не кого-нибудь.

– Ты лучше скажи, будь другом. Ляпну я чего-нибудь невпопад – и опять беда…

Чинно и важно сидящие гости слушали их затянувшийся разговор по-разному: одни – пренебрежительно и насмешливо, другие – серьезно и внимательно, третьи – с откровенной скукой и нетерпением людей, пришедших гулять, а не слушать речи. Словно в насмешку собранные вместе за свадебным столом, чувствовали они вполне понятную скованность и неловкость. Партизаны и бывшие семеновцы, их жены и родственники, все они четыре года смертельно враждовали между собой. Любой из них так или иначе был втянут в кровавый водоворот ожесточенной, не знавшей нейтральных, войны. Если он не воевал, то обязательно сочувствовал красным или белым, молился за одних, проклинал и ненавидел других. Поэтому многие все еще не могли спокойно встречаться, мирно беседовать друг с другом. Победители злорадствовали над побежденными, не желая скрывать своей ненависти или неприязни, не забывая старых обид. Побежденные побаивались, стараясь не проговориться, не показать своих истинных чувств. Одни пытались не попадаться на глаза партизанам, другие, кто не знал за собой большой вины, старались казаться независимыми и ко всему безразличными, третьи – заискивали и льстили, оправдывали себя и наветничали на других.

Видя, что дело не движется и все смотрят на него, Семен медленно поднялся за столом с граненой рюмкой в руке.

– Граждане! Неловко мне за тысяцкого говорить, а приходится. Разрешите?

– Просим! Просим!..

– Сегодня женится наш друг и товарищ Федот Алексеевич Муратов. Это первая у нас в поселке свадьба без венцов и попа. Не знаю, как другие, а я приветствую это. Пусть таких свадеб будет у нас больше год от году. Пожелаем же от всей души нашим дорогим молодоженам счастливого супружества и хорошей жизни!..

– Горько! – немедленно рявкнул Прокоп, довольный тем, что не пришлось говорить.

– Горько! Горько! – дружно поддержали его поднявшиеся гости.

Федот и смущенная невеста троекратно поцеловались. Гости стоя выпили, шумно расселись, заговорили, застучали вилки и ножи. Сдержанный сначала разговор становился все громче и оживленней. Вино делало одних снисходительней, других смелее.

Зрители потолкались еще некоторое время в коридоре, а потом ушли, напустив холоду. В горнице стало сразу свежо и просторно. Как угорелые, носились стряпухи, уставляя столы все новыми и новыми блюдами, убирая пустые бутылки, меняя гостям тарелки.