Отчуждение

Меня интересовала судьба тех троих, которых умышленно выпустили бойцы группы младшего сержанта Красникова и которые не попали в сектор поражения мин «МОН-90». Конечно, светозвуковое поражение они получили. Но среди пленников не раненых не было ни одного. Исходя из этого, резонно было предположить, что те трое бандитов пали под автоматными очередями, когда начался истеричный расстрел всего вокруг. Незрячие расстреливали незрячих, глухие не слышали крики таких же глухих. Вообще все это походило на мистический акт самоуничтожения банды. Но бандиты, подумалось мне, этого и заслужили. Их просто постигла кара за совершенное и задуманное, но еще не совершенное. Только совсем недавно, меньше часа назад, они мечтали уничтожить нас. А получилось, что уничтожили сами себя.

– Что с ранеными будем делать? – спросил подполковник Коломиец.

– Понятия не имею, – вежливо и честно ответил я. – Предлагаете, товарищ подполковник, расстрелять?

– Я интересуюсь мнением военной разведки и ничего не предлагаю, – почему-то испуганно ответил Коломиец. – Я догадываюсь, что обычно вы их ментам сдаете. Или в ФСБ.

– Но сейчас это невозможно.

– Сейчас невозможно, – согласился летчик. – Мы вообще никогда с пленными дела не имели, потому и спрашиваю.

Да, летчикам в этом отношении проще. Было бы забавно посмотреть, как они, отбомбив позиции противника, сажают свою технику, перевязывают и связывают пленников и сажают их в отсек для бомбометания. Впрочем, наши летчики представляли истребительную авиацию, а не бомбардировочную. Они тем более не приспособлены к захвату пленников.

– Поинтересуйся, старлей, что твое командование посоветует, – кивнул подполковник в сторону моего коммуникатора.

– Именно это я и собирался сделать, товарищ подполковник. Только предварительно я должен осмотреть убитых. Камнеломов?

– Я!

– Тащи свой большой фонарь. Будем эмира Арсамакова искать.

– Тридцать секунд, товарищ старший лейтенант. Заканчиваю инструктаж постов. Во все стороны выставляю.

– Хорошо. Жду…

У нас у всех были собственные тактические фонари и просто слабые бытовые фонарики. Но бытовые фонарики дают слишком мало света, а тактические фонари бьют ограниченной точкой, неспособной дать с близкого расстояния большой круг. У Коли Камнеломова имелся собственный фонарь с ручкой, достаточно сильный и дающий большой круг света. Для дела, которым я хотел заняться, такой фонарь подходил больше всего.

Занятие, которое я себе выбрал, мне самому, признаюсь честно, совершенно не нравилось. Даже при том, что свою брезгливость я сумел побороть уже давно, мне все равно не нравилось возиться с трупами. Но повозиться пришлось, и в крови испачкаться пришлось. В чужой, естественно, крови.

Слышал я мнение, что служба в спецназе ГРУ – это сплошная боевая романтика. Какая несусветная глупость! Такой службы, как я понимаю, вообще не бывает. Спецназ ГРУ – это в первую очередь изнурительная, из года в год повторяющаяся работа на основной базе, тренировки, тренировки и тренировки – до полного изнеможения. Бывает, после занятий сядешь на скамейку, вытянешь руки и ноги и чувствуешь во всем теле, в том числе и в голове, беспрестанное усталое покалывание. И даже встать сразу не можешь. И такое случается часто. Не каждый день, но уж раз в три дня точно.

В боевых командировках от занятий вроде бы отдыхаешь. Ни один, даже самый тяжелый, бой не сравнится по нагрузкам с тренировками. Но и в боевой командировке столько неприятных нудных моментов… После каждого боя существует обязательная процедура передачи убитых бандитов следственным органам. Бесконечное написание рапортов о своей работе. И, самое неприятное, например для меня лично, часто приходится, если нет возможности вызывать следственную бригаду, самому среди трупов копаться, кого-то опознавать по документам о розыске, исследовать документы убитых, их телефонные трубки, которые способны потом дать информацию о личности убитого. То есть выполнять часть следственных действий вместо следственной бригады, хотя следственными функциями спецназ ГРУ не обладает.

Старший сержант Камнеломов подошел, посветил фонарем себе под ноги.

– Прибыл, товарищ старший лейтенант.

– Хорошо, что прибыл. Тогда – пойдем работать. – Я встряхнулся, сбрасывая подступившую, как всегда после завершения операции, усталость. И первым шагнул в сторону недавней бандитской засады…

* * *

Начали мы, как обычно, с общего подсчета. Набралось вместе с ранеными двадцать восемь человек. Плюс к этому восемь человек было уничтожено первой группой младшего сержанта Красникова, потом уничтожено еще пять человек уже второй группой того же младшего сержанта. Итого – сорок один человек.

Это очень большая банда, непривычно большая. Я про такие ни разу не слышал. И скорее всего мои предположения оказались верны – это была не одна, а две банды из тех, что не смогли перейти границу и попытались спрятаться в Резервации, как я уже устойчиво называл Землю Отчуждения.