Отчуждение

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним! – сквозь сжатые зубы огрызнулся Том, на ходу надевая шорты и поспешно скрываясь в зале. Он достал из комода пылесос и, воткнув в розетку, стал сосредоточенно водить щеткой по ворсистому ковру, старательно собирая пыль и мелкий мусор и мысленно проклиная сестру за зловредный характер.

Грейс незамедлительно проследовала за братом в комнату и озадаченно замерла в дверях, подозрительно наблюдая за мальчиком и пытаясь угадать, что творится у него на душе за напускной покорностью. С утра он казался ей самым обычным человеком, полной противоположностью вчерашнего демона. Он, как и прежде, повиновался ей, хотя глаза его горели странным загадочным огнем. Инстинктивно Грейс чувствовала, что он по-прежнему не боится ее, но вот только не понимала, почему не стал сопротивляться. Это чем-то напоминало безгласное противоборство. Но все же угодливое поведение брата льстило ее ущемленному самолюбию. Хотя в глубине души ей отчаянно казалось, что он, что бы ни делал, – все делает назло.

– Работай поживее! – подгоняла она утомленного бессонной ночью мальчика. – Смотри не усни на ходу! Так и к вечеру не управишься с уборкой квартиры! А впереди еще масса других дел: посуда, пыль, стирка! – и презрительно скривила губы. – Ночью ты был куда более прытким! Куда же подевалась вся твоя энергия?!

Том едва сдерживал себя, с трудом подавляя гнев. Сестра окончательно достала его. И ему оставалось лишь тупо пялиться в пол, чтобы не выдать взглядом своего к ней отношения.

Грейс наконец-то надоело торчать в коридоре, и она ушла к себе в комнату, напоследок наказав:

– Через час приму твою работу! И смотри, если что-то будет не так…

Последнее предложение она не договорила. Да и так все было понятно.

«Девочка моя, тебе не хватает выдержки! Ты не столь совершенна, как ты привыкла себя предносить! – Том натянуто улыбнулся одними уголками губ. – Чем больше ты злишься, тем радостнее мне! – он восторженно прищелкнул языком. – Я заставлю тебя понервничать… Нет ничего прекраснее, чем видеть тебя в ярости! Это словно шедевр мирового искусства! Незабвенная сестричка варится в собственном соку! Весьма занятное зрелище!» – мальчик ехидно рассмеялся и с неунывающим видом продолжил уборку. Он не только пропылесосил ковровые дорожки, но и вычистил ковер в зале, а также, проявив инициативу, без напоминания вымыл полы и посуду.

– Я закончил! – гордо заявил Том, вытирая мокрые руки об шорты.

– Не может быть! Что-то не верится, чтобы ты все сделал на совесть! – тут же откликнулась сестра и, появившись в дверях, недоверчиво осмотрела начищенный до блеска линолеум. – Ну что сказать… Хорошо получается, когда стараешься! – натянуто похвалила Грейс, не обнаруживая, к чему можно было бы придраться. Как ни раздражал ее брат, она осталась довольна проделанной работой. Но ее до бешенства доводил самодовольный вид подростка. Он словно молча издевался над ней, своей ехидной улыбочкой демонстрируя пренебрежительное отношение, явно насмехаясь и выставляя ее круглой дурой в собственных глазах. Этого она ему позволить не могла.

– А теперь ты выстираешь мне все нижнее белье! Ты понял меня, недоносок! – девушка почти кричала, сгорая от ярости. – Немедленно! Сиюминутно!

– Хорошо! – Том недоуменно пожал плечами и ненавязчиво поинтересовался, вкладывая в слова скрытый смысл. – Каким стиральным порошком ты желаешь, чтобы я воспользовался, с лимонным или яблочным ароматом? – и нанес самый чувствительный «укол». – Ведь от запаха белья зависит боевой настрой мужчины! – он едва сдерживал улыбку, наблюдая, как исказилось лицо девушки.

«Оказывается, снежная королева, у вас нервы далеко не железные! – удовлетворенно заключил Том. – Что и требовалось доказать!» – и в этот момент неожиданно получил по лицу размашистую пощечину, которая вызвала минутную растерянность. Том побагровел от гнева. Возможно, слова и ранят больнее жала, но это еще не давало повода сестре распускать руки. Ведь он же терпеливо сносил ее издевательства на протяжении многих лет и ни разу не позволил себе насильственных действий. Почему же она так не сделала?! Почему она посчитала, что ей все дозволено, и просто переступила допустимую грань? Это было уже слишком… Вершиной наглости. Терпение лопнуло, пощады больше не будет. Этим беспрецедентным поступком она сама себе подписала смертный приговор. И это было его окончательное решение, больше он не сомневался. Сестра умрет.

– Ты – мерзкое животное! – Грейс испуганно всхлипнула, не в силах отвести взгляда от налитых кровью глаз мальчика и, цепенея от ужаса, горько разрыдалась. – Я ненавижу тебя! Ненавижу! – и, смахивая слезы, поспешно скрылась в душевой.

– У тебя тушь по щекам растеклась, не забудь ее смыть! – язвительно прокричал Том вслед убегающей сестре и, потирая ладонью пылающую от удара щеку, угрожающе заключил: – Точки над «i» расставлены! Осталось привести приговор в исполнение!

И разъяренно заметался по комнате, отчаянно ругаясь: