Отдай, детка! Ты же старшая! (СИ)

— Проблему с одеждой мы решим! — сказала она сестре жестко. — Тебе не привыкать тырить мои вещи. И такси оплатим. А вот с девчонками посложнее, но их я вполне могу оставить на ночь, если, конечно, их устроит комнатное соседство с любвеобильным Германом. Кстати, предупреждаю, у меня только одно гостевое ложе. Так что выбирайте: либо пол, либо Герман и диван. Надеюсь, девицам за двадцать не придется поутру страшиться за поруганную девичью честь? Но если что — кричите, мы всегда придем на помощь.

Розовощекая Элька смотрела на сестру в упор, словно что — то хотела ей сказать на невербальном уровне. Но, к счастью, Даринка мысли читать не умела. Сестра стояла мрачная, даже как — то побледнела немного, она сжала губы в тугую горькую линию и растерянно переглянулась с девчонками. А Горянова мысленно поставила себе пять баллов и искренне размышляла, зачем Эльке этот дешевый театр. Как вдруг… Мелкая подняла на Даринку полные непролитых слез глаза.

— Мне некуда идти! — с каким — то яростным вызовом крикнула она.

Даринка кашлянула. Что — то затягивался весь этот цирк. Но Элька… как — то сейчас мелкая выглядела по — настоящему расстроенной. И это настораживало.

— Она с родителями поссорилась, — тихо пояснила вторая гостья, та, которая молчаливая…

Даринка словам не поверила и саркстично уточнила:

— Елена Артемовна на Вас гневаться изволили? Вы пользовались ее бриллиантовым гарнитуром без спроса, вынося мусорное ведро в район Дома офицеров?

— Нет! — мрачно выдала сестра и, копируя ехидный Даринкин тон, добавила. — Александр Айгирович велел сказать, чтобы я ему на глаза не попадалась.

— Чем отца допекла?

Элька молчала, кусая губы и опуская глаза в пол.

— Чем отца допекла? — снова повторила Горянова, и это вышло так яростно, что Ивану пришлось аккуратно тронуть ее за рукав.

— Не кричи! Просто выслушай девочку!

Даринка отмахнулась. А Элька вздохнула и призналась:

— Я в академ ушла…

— На последнем курсе бакалавриата? Умно! Подожди… — Горянова быстро соображала, — а разве папа тебе денег не давал на оплату этого семестра?

Элька отвернулась и куда — то вбок прошептала:

— Давал…

— И?

— Что и?! — с вызовом закричала белокурая бестия. — Я их потратила!

— На что?!!!

— Твое какое дело?

Горяновой хотелось схватить эту поганку и хорошенько потрясти, чтобы вся дурь, скопившаяся у нее за двадцать один год, выскочила. Она даже потянулась вперед, но тихий Ванин голос решил все быстрее:

— Сегодня оставайся, Эль, — сказал он веско, — а завтра поедешь домой мириться…

Элька радостно вспыхнула и прямо на глазах расцвела: разулыбалась, засияла глазами и выскочила из кухни.

— Зачем?! — только и смогла выдохнуть Даринка.

— Ну, не бросать же ребенка на произвол судьбы? — пожал плечами отфингаленный Иван, обнимая Горянову и аккуратно целуя.

Даринка знала, что опять пожалеет о своей доброте, но даже не предполагала, как. До самой ночи все шло вполне прилично: молодежь с Иваном вполне мирно смотрела полуэротический боевичок по телику. Герман, что — то там понявший, все время просачивался между Элькой и Пименовым, а потом прибегал на кухню к работавшей на ноуте Даринке, всем видом показывая, что он, как минимум, полезное домашнее животное.

Проблемы начались, когда лихая семейка решила отходить ко сну. Большой белоснежный диван, максимально рассчитанный где — то человека на два с половиной, растерянно ахнул, понимая, что ему — таки придется прогнуться. Потому что никто не хотел спасть на полу.

— Гера! Ну ляг, — упрашивали мажорчика девчонки, — ты же мужчина!

— Я младше вас! Дылды великовозрастные! К тому же я гость!

— А мы кто?

— А вы нахлебницы! Я, между прочим, посуду помыл и макароны сварил.

— Ну, допустим, посуду мыла Дарина и макароны варила тоже она.

— А я рядом стоял! — не сдавался мажорчик. — А вы вообще слиняли!

— Мы не слиняли! — гаркнули девчонки. — Мы совершали гигиенические процедуры! — и мажорчик примолк ненадолго

Потом они, все время переругиваясь, стелили постель и громко решали, кто где спит.

— Я не лягу с краю! — возмущался Герка, — а то вы меня, коровы, свалите! У меня кости хрупкие!

— А за коров сейчас получишь!

— Ай! Ай! Получу! — громко, а потом тише и эротичнее. — А можно в долларах или, в крайнем случае, я натурой взять согласен…

— Извращенец!

— Почему извращенец? — обиженно удивлялся мажорчик. — У меня правильная, гетеронаправленная ориентация, я не фетишист и не БДСМщик. Ну, тянет немного на старушек лет так двадцати двух-двадцати пяти, и на этом все!

Горянова изо всех сил пыталась сосредоточиться, и это ей удалось. А Ваня, вздыхая, сначала сидел рядом с Даринкой, но она, извинившись, ушла в работу с головой, и он через полчаса скрылся в спальне, потому что оставаться где — нибудь еще — просто не было никакой возможности. Почему? А потому! Плохо, что Даринка в происходящее не вникала, она вообще, когда работала, то ничего вокруг себя не замечала… А зря! Такие вещи нужно бдить!