Отдай, детка! Ты же старшая!

— Слава табе, Господи! — перекрестилась она. — Слава табе! Уж, прости ты меня, Дариночка, грешную! Озаботилась! Уж, делом, подумала: можа кто у ей появилси! А то носишси без продыху, словно вожжа под хвост попала, словно замаливаешь что. Ан вона вижу! Нет! Не мужик это! Передком не думаешь! Вины на табе нетути!

Она встала, прошла немного и снова обернулась:

— Ты плохие мысли — то гони! Человек сам перед собой совесть помнить должен. А за других решать — дело гиблое. Ты на себя смотри, а за других не думай, на всех сил не хватит! Прости ты им, коли обидели. Зло держать — словно сердце зажать! А Господь тебя сохранит, доченька!

И она вышла. А у Даринки словно с плеч груз огромный сняли. И все показалось таким мелким, таким глупым.

«Правда, что это со мной? — подумала она и свободно, легко улыбнулась. — Отставить кисейных барышень и их рефлексию до старости!

Маразмом буду страдать потом!»

И Даринка, скоренько домыв последнее окошко, поскакала лепить пирожки. «А все — таки, какая проницательная у Ивана бабка! Ей бы дознавателем работать!»

— Вера Григорьевна, — спросила Даринка потом, когда они уже раскатывали тесто, — а вы случаем в органах не работали?

— Тфу! Паралич табе рашшаби! Удумала чего! — возмутилась она. — И как такое у голову пришло?

— Да просто Вы наблюдательная очень, — не стала скрывать Горянова, — вот я и предположила, что это у вас профессиональное.

— Ага, профессиональное! — кинула головой Вера Григорьевна. — Вот будет у тебя муж — ебарь, что мой Василий Митрофанович, тогда узнаешь енто самое, профессиональное! Хорошо мой Ванькя по бабам не ходок, а то хлебнула б горюшка с мое! Профессиональное! Тфу ты! Сказанула…

Горянова не удержала и засмеялась:

— А что, Вера Григорьевна, — спросила она потом шепотом, — Василь Митрофанович в этом срамном деле был спец?

Вера Григорьевна словно не услышала. И они с Горяновой в молчании минуту-две лепили пирожки и складывали их на противень.

— Ой, — вдруг потянула женщина и доверительно, с удовольствием наклонилась к Даринке, — мой — то душеньку из меня вымал. Вот оно как было! И ночки одной не помню молодой — то. Всё мне спать не давал! Да ты ж, поди, сама знаешь? Мой Ванькя и статью в няго, и силлишей. Тольки не блядун!

Вот и поговорили! Вот и славно!

Глава 11

Поездка в деревню вернула Горяновой былую безмятежность. Отдавая дань просроченных ночей Ванюшке, Даринка сегодня на работу припоздала. Нет, ну как припоздала, она пришла вовремя, минута в минуту, а не как обычно — на часок пораньше. Но офис уже гудел, потому что появилась новость, поразившая поутру в понедельник все офисное собрание. Приперлась даже Юлия Анатольевна из бухгалтерии, чтобы собрать сплетни для своих. А Надька Савицкая, из дизайнерского, противная, но не опасная, как обычно смолила украдкой на лестнице и со всеми, кто поднимался в офис, проводила ликбез по происходящим в данный момент событиям.

Но Горянова впервые за долгое время заходила с черного хода (там на первом этаже была аптека, а у Даринки закончилось кое — что), поэтому поднималась на грузовом лифте и как — то пропустила генеральную репетицию сплетен и интриг, попав сразу в гущу событий. Столпившийся у окна народ развлекался вовсю:

— Не, ну Резенская, конечно, девочка обеспеченная, поэтому и друзья такие.

— Ха! Друзья! Это у нас теперь так называется?

— Сдержаннее надо быть! Сдержаннее! Зачем неудовлетворенный народ злить? Вот так, прямо у офиса.

— Аааа! У меня мужика уже полгода не было…

— Помочь?

— Да пошел ты, помощник!!! Тебя минуты на полторы — то хоть хватит?

— Обижаешь! Я целых две продержусь!

— Красавец! Ах, какой красавец! Где мои пятнадцать?

— Какие пятнадцать! Он же не педофил!

— Обычная машина, ничего особенного.

— Ха! Ничего особенного! Она стоит тысяч триста долларов, не меньше!

— Может, он вообще ее случайный знакомый…

— Ага! А засосал тоже случайно? Так, проходил мимо и засосал первую попавшуюся?

— Да, нелогично!

— А я тебе говорю! Миллионов двадцать, а то и больше стоит! Я недавно тут топ самых дорогих машин листал, она там есть. Правда, на предпоследнем месте, но есть!

— Может, Китай? Подделка?

Горянова между тем прошла на свое место, улыбаясь, поглядывая на народ с изрядной толикой скептицизма. Из всего офиса на местах сидели и уже работали, не обращая внимания на странный ажиотаж, Олька, Марина Ивановна и новенький айтишник Вовка, шерстивший маркеловский комп.

— Оль, а что с народом? — поинтересовалась Горянова, когда уже перекочевал из ее сумочки на стол подруги презент: и магнитик, и чудесный зонтик с видами Питера, и шелковый платок. Все это Горянова умудрилась купить уже после того сидения в кафе, когда они с Резенской шагали обратно в направлении к театру.

Завирко, чмокнув Даринку в щеку и сказав, что она настоящий друг, хоть и ренегатка, хмыкнула:

— Да там Резенская с красавчиком минут пять уже сосется. Прямо напротив офиса. На другой стороне. Когда идешь по улице, особо не видно — машины закрывают, а с нашего третьего этажа- все как на ладони!

— А почему с красавчиком? Ведь если сосется, то лица не разглядеть…