Отдай мое сердце

Сперва я просто сидел, наслаждаясь возможностью никого не видеть и ничего в связи с этим не говорить. Потом, вечность спустя, извлек из Щели между Мирами чашку крепкого кофе. Еще одну вечность спустя закурил. В сумме эти две вечности вряд ли составили бы десять минут, но какая разница, если за это время я почувствовал себя настолько отдохнувшим, что снова обрел чудесную способность воспринимать некоторые сигналы, поступающие из внешнего мира. Например, слышать звуки. Точнее голоса.

Голоса раздавались из башни, то есть из моего кабинета, оккупированного Темным Магистром. Один из них принадлежал самому Гэйшери, да и второй я тоже сразу узнал. И удивился не тому, что сэр Шурф пришел в мое отсутствие – во-первых, он часто так делает, а во-вторых, ясно же, что человек погибает от любопытства, на его месте я бы и сам погибал – а тому, что у него нашлось время на этот визит. Что Шурф в принципе способен думать хоть о чем-то постороннем, дорвавшись до несанкционированного обыска чужих библиотек. С другой стороны, библиотеки никуда не денутся, а Темный Магистр – дело ненадежное, сегодня он есть, завтра нет. Глупо было бы упустить шанс.

О чем они говорят, отсюда было не разобрать, но, судя по интонации, взаимопонимания собеседники благополучно достигли. В смысле обошлось без скандала. Ничего удивительного, сэр Шурф Лонли-Локли – такой специальный человек, на которого почему-то совершенно невозможно орать, даже когда очень хочется. Я много раз проверял.

Меня, конечно, подмывало к ним присоединиться, но мое чувство такта, обычно крайне умеренное и не доставляющее особых неудобств, будучи умноженным на усталость, вырастает до небывалых размеров. В такие моменты я даже на линию горизонта стараюсь пристально не смотреть, чтобы не смутить солнце и не помешать его восходу. Поэтому я не стал соваться в башню. Но и уходить с крыши тоже не стал: зря, что ли, старался, мастерил защиту от дождя? Нет уж, буду сидеть, насколько ее хватит. Ну или пока не надоест.

Они, впрочем, сами почуяли мое присутствие. Удивительно, кстати, что не сразу. Может быть, когда я очень устал, меня, с точки зрения стороннего наблюдателя, как бы вовсе нет?

– Почему ты тут сидишь? – спросил Шурф, по пояс высунувшись из окна башни.

– Так получилось, – откликнулся я. И, понимая, что объяснение вышло недостаточно развернутое, добавил: – Набегался. Устал. Но, если что, я вас не подслушиваю.

– Естественно, ты не подслушиваешь. Это технически невозможно. Сидящие на крыше не могут разобрать, что говорят в кабинете, и наоборот, даже если окно открыто. Я сам заколдовал эту башню еще в середине лета, причем по твоей же просьбе.

– Надо же, какие странные у меня бывают желания, – искренне удивился я.

Они, тем временем, вылезли на крышу и уселись рядом со мной.

– Ха! Да тут не капает! – обрадовался Гэйшери. – Это что, колдовство такое? Остроумная идея. Удивительно, но мне до сих пор даже в голову не приходило, что когда надоело мокнуть, можно не прекращать весь дождь целиком, а только прикрыть от него свою макушку. Буду знать!

И вручил мне картонный стаканчик, на этот раз с простым черным кофе, не то чтобы крепким, зато горьким, как мои сожаления об отсутствии сахара, который в кои-то веки мог бы немного исправить дело. Зато обошлось без сиропа и молока, и на том спасибо. На такое, наверное, только я способен: завести в доме древнего Темного Магистра и использовать его как плохо отрегулированный кофейный автомат.

– Спасибо, – сказал я. – Извините, я не хотел вам мешать.

– Значит, не слишком расстроишься, узнав, что не помешал, – усмехнулся Шурф. – Мне все равно пора. Скоро рассвет, а у меня еще четыре библиотеки из намеченных на сегодня семнадцати не исследованы. Я так устал от обилия информации, что был вынужден сделать небольшой перерыв. Зашел к тебе, чтобы полчаса спокойно полежать на диване, но место было занято твоим гостем. Впрочем, я все равно прекрасно отдохнул: у тебя в кабинете довольно мягкий ковер, а сэр Гэйшери был столь любезен, что не предложил мне немедленно выметаться прочь.

– Ну вы же не мой гость, – объяснил Гэйшери. – Своих гостей каждый должен выставлять самостоятельно. А делать чужую работу – нашли дурака!

Они одновременно улыбнулись, совершенно одинаково, краешком рта. Надо же, сколь глубокого взаимопонимания можно достичь всего за какие-то несчастные полчаса.

– Ты пока ничего не нашел? – спросил я Шурфа.

Тот отрицательно помотал головой:

– К счастью, нет. То есть, разумеется, к сожалению, для вас-то чем скорей, тем лучше, это я понимаю. Но сами по себе поиски настолько увлекательны, что было бы довольно досадно прерывать их в самом начале.

Можно подумать, у меня были какие-то иллюзии на этот счет. Но я заранее придумал выход.

– Погоди, почему это «прерывать»? А вдруг интересующие нас рукописи найдутся сразу в нескольких библиотеках? Это может оказаться бесценной уликой. И одновременно существенным вкладом в историю магии. Так что ты уж, пожалуйста, в любом случае осмотри все пятьдесят миллионов частных собраний или сколько их там у нас.