Отдайся за Миллион (СИ)

— Не забывай, что это я плачу тебе за каждую гребанную секунду. За долбанные мысли. За твой утонченный интеллект, за все, о чем ты только что подумала. Все правильно, Аурика. Твои выходные, также мной оплачиваются, — озвучивает ядовито, угадывая направление размышления. — Сейчас мое время, и инвестиции растрачиваются бессмысленным диалогом. Что непозволительно и слишком бесценно. Поэтому, прежде чем применить силу, еще раз прошу тебя, Аурика, — указывает на сиденье. Суровое лицо в момент разглаживается. — Пожалуйста, — после секундной паузы. Наконец-то догадался, что с людьми необходимо разговаривать по-человечески.

— Хорошо, — направляюсь к машине, уступаю, так как беседа касается работы. На этот раз располагаюсь в сиденье самостоятельно.

— Пристегнись, — кидает, мазнув по коленкам.

Время останавливается или тянется слишком медленно.

Всю дорогу висит тишина, которая хуже хаоса. И кровь стынет в жилах.

Но видимо мне мало удушливой обстановки.

Раз в голове играет заезженной пластинкой только одна мысль.

Вернее, я опять словила диссонанс.

Он левша, а часы носит на правой руке. Сплошной контраст даже в мелочах.

В одном он неизменен его внешность соответствует нутру. Опасный и загадочный.

А какой он на самом деле?

Дома? С родными?

Романова, у тебя проблемы с мозгами? Тебе впору лечится. О чем ты думаешь? Не плевать ли?

Конечно же нет, язвит внутренний голос.

Иначе бы навязчивые вопросы не пробуждали интерес.

Это будто идея фикс. Она живет и не дает покоя.

Размышления прерывает неугомонный мобильный. На сей раз Николай Петрович. Пока прикидываю, принять ли вызов, шеф, следом за неотвеченным отправляет сообщение:

«РОМАНОВА, ИЗМАЙЛОВ РВЕТ И МЕЧЕТ. ОЗЕРОВА САМА НЕ СВОЯ И В ШАГЕ ОТ ИСТЕРИКИ. НИКАКИХ ПЬЯНОК И ОТГУЛОВ. ЗАВТРА ЖДУ ТЕБЯ В РЕДАКЦИИ.»

Само послание довольно напористое. Представляю с каким возбуждением главный тыкал пальцами по дисплею.

«Я поняла», — отвечаю сходу.

Веки слипаются, откидываю голову на сиденье. Взгляд расплывается, новостройки и магазины сплошным пятном перед глазами размываются. Напряжение и недосып давят свинцовой тяжестью, что очень не кстати. Совсем не кстати...

— Аурика, — по слогам доносится тягучий бархат. Горькие специи забивают ноздри — вдыхаю глубже. Аромат въедается в мозги — безвозвратно отключаются, — Просыпайся.

Вздрагиваю. Умирая от ужаса, смотрю страху в лицо.

Измайлов в сантиметре возвышается, загораживая собой пространство.

И кружиться голова отчаянно, конвульсивно сглатываю. Сталкиваюсь с чернотой, что напротив, дно которых наполнено животным и необузданным желанием.

— Что...

— Ш-ш-ш, — склоняется и жжёт дыханием. — Всего лишь надо спрыгнуть с обрыва..., — палец скользит по капору чулок к внутренней части бедра и дрожь вовсю разносится. Находит трусики, дразнит легкими касаниями. Пристально смотрит, смакуя реакцию. Я явно под гипнозом раз не сопротивляюсь. Отодвигает тонкую ткань, оголяя промежность. Отчего дышу чаще, облизнув губы, закусываю их в непонимании, откуда у него колоссальное могущество над моим телом. — А крылья обязательно вырастут, Аурика, — хрипит в придыхании. Подушкой указательного проводит по складкам, а большим нащупывает чувственный клитор. Ласкает медленно, узором ведет по плоти. Меня пронизывает насквозь и всю трясет от беспомощности. От возбуждения, так безжалостно поселившемся во влагалище. Надавливает сильнее, заполняет пальцем лоно. Оно влажное и горячее, мгновенно выгибаюсь позвоночником. Пульсирующая точка под натиском умелых движений, хватаю залпом воздух и подаюсь безумию навстречу. — Умница, — не отрывает прожигающего взора, а расширенные зрачки отражают мои поплывшие. Ускорив темп, размазывает влагу по всему естеству, а затем уже вводит два пальца, растягивает под свой размер.

— Нет, не надо, — дрожащими устами жалобно молю, пытаюсь закрыться ногами. Руками толкаю предплечья, ощущение что схватилась за охапку крапивы.

— Всего лишь надо попробовать, — продолжает стимулировать эрогенные зоны, фиксируя на горле ладонь. Надавливает слегка, выбивая кислород из легких. Из груди выходит подобие стона, и мужчина его незамедлительно ловит. — Это как наркотик, от которого невозможно отказаться, — едва касаясь рта, слизывает россыпь пота над верхней губой. Накатывает колючая волна, разбивая меня на атомы, так как бешеное наслаждение стремительно разрастается. — И с каждым разом дозы будет мучительно мало, — рокочет, колдует тембром. — Будет трясти, ломать, а получив желаемое будешь полыхать в страсти, лететь в бесконечность.

— Господи, нет, — мое женское начало стискивают фаланги, судорогами раздирает до кончиков пальчиков. Только четкая вена на широком лбу выдаёт его состояние. В то время как меня швыряет из стороны в сторону.