Отдаю свое сердце миру

– Я так не думаю, – говорит она. – Нет, я не думаю, что меняет. – Вот это сюрприз. Она сверяется со своими ощущениями, как предлагает доктор Манн. Там, внутри, покой. Покой и даже согласие. Правда, ладони немного вспотели и сердце бьется чуть быстрее, но здесь и сейчас только она и Люк, а все остальное не имеет значения. «Чертовски медленно» означает, что у нее есть время сделать передышку, подумать и сказать то, что она считает нужным сказать. «Чертовски медленно» означает уважение ее личных границ. А уважение ее личных границ равносильно безопасности. Она вытирает взмокшие ладони о шорты.

– Для меня это как гора с плеч. Потому что ты мне правда очень нравишься. Мне нравится это. – Он постукивает подушечками пальцев. – Видимо, это передается из поколения в поколение у Аньелли – Мессенджеров.

– Видимо, так.

– Обними меня, – просит он. Она не против и крепко обнимает его. Она вкладывает в эти объятия все, чего не может выразить словами. Он целует ее в щеку. Этот поцелуй такой же сладкий и спокойный, как тот, что дедушка Эд оставил на щеке Доун Селесты во время прогулки на лодке. – До встречи в Питтсбурге?

– До встречи в Питтсбурге.

– Мне просто надо попасть в местный лесопарк Бьюкенена, там реликтовые заросли тсуги[126].

Она улыбается.

И в тот день, как и много дней спустя, когда в дороге мысли о Люке поднимают нервную пыль и со злостью расшвыривают гравий, она пытается думать об этих тсугах. О том, как они чертовски медленно растут. И как долго живут на свете.

30

В 1651 году несчастный случай оставляет сына английского аристократа с зияющей дыркой в груди. Это позволяет медикам заглянуть внутрь его грудной клетки, чтобы понаблюдать за сердцем и даже дотянуться до него и потрогать руками.

В 1818 году врачи пытаются делать операции на открытом сердце. Хирург Наполеона, барон Доминик Жан Ларрей, выполнил первую такую операцию. Пациент умирает в течение месяца.

В 1896 году английский хирург Стивен Педжет заявляет, что операция на открытом сердце невозможна. «Никакой метод, никакое новое открытие не позволят преодолеть естественные осложнения, сопровождающие травму сердца».

В 1925 году английский хирург Генри Суттар успешно выполняет операцию на сердце молодой девушки и спасает ей жизнь. Однако медицинское сообщество высмеивает его усилия, и повторить успех ему не удается.

Сегодня сердце можно починить и даже пересадить. Тем не менее пока еще не так много можно сделать, если сердце разрывает пуля.

Он ждет ее. Ну конечно.

Хищник.

Неужели она всерьез думала, что он навсегда оставит ее в покое?

Он ждет своего часа, как и Сет Греггори. Она повеселилась всласть, устроила себе маленький праздник, оторвалась в Городе ветров, но между Иллинойсом и Питтсбургом тянутся долгие мили сельских дорог. На стапятидесятичетырехмильном отрезке от Чикаго до Форт-Уэйна, что в штате Индиана, только три больших города, а двести сорок миль по Огайо пролегают в основном среди пастбищ, сеновалов и кукурузных полей, где в разгаре жатва. Это двадцать четыре дня жары, крайней усталости и однообразия. Дедушке Эду приходится встречать ее через каждые пять миль, чтобы пополнить запасы воды. Каждый день, выходя на трассу, она внушает себе, что бег – это ее работа. Она опускает голову, концентрируется. Но Хищник преследует ее, как гепард преследует газель на открытых просторах саванны.

Он заставит ее смотреть. Заставит увидеть страдания, которые она причинила. Она старалась не заглядывать туда – во всяком случае, с той ночи. Впускала в себя только маленькие фрагменты жуткой картины. Мимолетные образы, вспышки памяти, никаких сюжетных линий. Никакого от и до.

Но здесь, среди этих бескрайних полей, остается только от и до. Здесь она в полном одиночестве. И слишком близка к финишу. Когда рвешься вперед, не избежать возвращения назад.