Отдам любовь в хорошие руки

— Неужели ты не видишь, что он бандит! — кричала мама.

— С чего ты взяла, что он бандит?

— Да ты на лицо его посмотри! Мало того что не обезображено интеллектом, так еще глаза стеклянные. — Мамин голос предательски дрожал.

— Мама, это всего лишь ни к чему не обязывающая связь, — попыталась я ее успокоить.

— Запомни, Ната, в этой жизни не бывает ничего не обязывающего, особенно связей.

Сказала как в воду глядела. Володя, а вернее, Вован, как звали его друзья, быстро прибрал меня к рукам. Я даже не заметила, когда стала бояться и беспрекословно подчиняться ему. А после того как наступила беременность, отступать стало некуда. Свадьба была шумная и пьяная, «братва» веселилась до упаду, и я окончательно поняла свое место. Я — жена бандита. Вначале страх смешивался с любопытством, и было интересно. Как будто участвуешь в каком-то детективном сериале. Но одно дело, когда тебе ничего не угрожает, и совсем другое, когда на кону — твоя собственная жизнь.

Никогда не забуду тот животный ужас, который пришлось испытать, будучи на третьем месяце беременности. Я имела неосторожность возразить своему мужу. Был женский праздник — Восьмое марта, и мой благоверный целый день ездил поздравлять жен своих дружбанов и своих подружек. Я должна была находиться рядом, сидеть смирно и молчать. После пятого посещения я заикнулась о том, что тоже женщина и имею право на отдых.

— Не понял… — тихо произнес он.

— Что ты не понял? Я устала и хочу отдохнуть! И хватит меня уже выгуливать, как породистую собачку! — не выдержав, закричала я в ответ.

Он тихонечко взял меня под руку, посадил в машину и на полной скорости помчался по трассе. Я молча смотрела в окно. Но когда жилые постройки остались позади, закралось первое сомнение. Когда же мы въехали в лес, я дрожащим голосом спросила:

— Ты куда меня привез?

— Вылезай, сука! — приказал он, выталкивая меня из машины.

Потом хладнокровно подвел меня к краю оврага. Я наконец увидела его холодные стеклянные глаза и отчетливо поняла, что он не остановится ни перед чем. Меня охватил животный ужас за себя и еще не рожденного ребенка. Я упала перед ним на колени и, захлебываясь от плача, сказала:

— Прости, я все поняла, я буду слушаться, я больше никогда…

— Запомни, я — твой хозяин, и если ты только еще раз… — Он не договорил, но я все и так поняла.

Затем мы сели в машину и… отправились поздравлять остальных его подружек. Как я дожила тот ужасный день, не помню, но с тех пор Восьмое марта — самый ненавистный день в моей жизни.

Мы жили в его двухэтажном особняке, очень обособленно от людей. Общаться с родителями мне было запрещено. «Привыкай к семейной жизни!» В институте пришлось взять академотпуск, потому что нужно было уделять внимание мужу. О подружках тоже пришлось забыть. Я вставала в шесть утра, шатаясь, брела на кухню, готовила завтрак, накрывала на стол, приводила себя в порядок, а потом шла будить своего «ненаглядного». И не дай Бог, чтобы кофе оказался остывшим или слишком горячим. Потом он уезжал на встречи, а я должна была безвылазно сидеть в этом проклятом доме.

Покидать без разрешения особняк мне было запрещено. Я и не пыталась. Урок усвоила хорошо. О том, чтобы убежать к родителям, тоже речи не было. Как меня могут защитить два пожилых интеллигентных человека?

Во мне боролись два чувства: страх и отчаяние. Иногда они сливались в одно и превращались в беспросветную тоску. Выхода я не видела. Когда малыш давал о себе знать, мне становилось еще хуже. Что нас ждет?

Сидя долгими, скучными днями в особняке, я пыталась представить свое будущее — и не могла.

Спасение пришло неожиданно. Я стала замечать, что у мужа что-то случилось. Он вдруг почти перестал выходить из дома, все время о чем-то думал, даже ко мне не придирался по пустякам. Окна дома были весь день занавешены. К телефону он не подходил и мне запрещал. Конечно, было понятно, что он здорово кого-то боится. Но ведь этот «кто-то» мог угрожать и мне. Было ощущение, что мы забаррикадировались в убежище и неизвестно, когда снова выйдем на белый свет. Благо запасов еды у нас было достаточно.

Спустя три дня рано утром я услышала какие-то странные звуки за окном. Шорохи, бряцание, тихие переговоры. Собака почему-то не лаяла. Затем начался ужасный шум, и в дом со всех сторон стали врываться люди в камуфляже. Мне приказали стать к стене, а Володю грубо уложили на пол, обыскали, надели наручники и увезли. Он бросил на меня затравленный взгляд зверя, но ни слова не сказал на прощание.

Между тем мужики в камуфляже перевернули вверх дном весь дом. Они явно что-то искали. Я сидела в углу и наблюдала за событиями как будто со стороны. Мне было все равно, что будет с домом и что будет с Володей. Один-единственный вопрос, который волновал меня в данный момент: когда я смогу уехать к родителям.

— А вам придется поехать с нами, — неожиданно сказал один из мужчин.

Я обреченно кивнула. За эти полгода, прожитые с мужем, я уже со всем смирилась, похоронив чувство собственного достоинства. Остался один лишь инстинкт самосохранения.