Отданная, или жена императора

Но странно, раньше я так не нее не реагировал, раньше для меня это был просто аромат и все, как один из многочисленных фактов о леди Амелии Уиттел. А теперь я наслаждаюсь им?

— Эм, не хочу показаться невежливой, но зачем вы здесь? — не выдержала Амелия.

— Гулял, решил отдохнуть, разве ты не поэтому же прячешься в кустах? — изобразил на лице удивление.

Она на миг недовольно поджала губы, но практически сразу же расслабила лицо обратно.

— Не знаю, если честно, зачем я здесь. Наверное, предполагала сбежать ото всех, чтобы никто не нашел, хотелось побыть не только душевно, но и физически одной.

— О, — только и сумел выдавить из себя. Почему-то на откровенный ответ я не рассчитывал, когда заводил разговор, — ты душевно не одна.

Зачем-то добавил эту банальную фразу, хотя и самому было ясно, о чем она.

— Нет, одна, Рик не в счет, он, конечно, хороший, но в моей ситуации абсолютно бесполезный, его даже как жилетку, чтобы поплакать, не используешь, — эмоционально возразила Амелия.

— Можешь воспользоваться мною, как жилеткой, хочешь? — в порыве предложил я. — Раз уж у нас с тобой здесь намечается тайный клуб любителей прятаться в кустах.

— Ваше императорское величество, для чего вы здесь? Ответьте, пожалуйста, прямо, — Амелия посмотрела мне в глаза. — Так испугались, что я сбежала, потому сами решили отправиться на мои поиски, я права? Меня хватилась ваша стража?

— Называй меня Лорриелем, пожалуйста, — вместо того, что она спросила, произнес я.

— Хорошо, Лорриель, — согласилась она, не меняя своего сурового выражения на лице. — Так вы объяснитесь?

— Эм, да, стражу я к тебе приставил неспособную уследить за одной тобой, постоянно теряют, — всплеснул я руками, — даже не знаю, что с ними делать.

— Отправить следить за кем-то еще, быть может?

— Хорошая попытка, — ухмыльнулся я, погрозив ей пальцем, — но нет, не получится.

— Ладно, я нашлась, можем идти, — Амелия отвела глаза и попыталась встать.

— Нет, не можем, — остановил ее, взяв за запястья, — поговорим здесь.

— О чем же желает поговорить император? — она вопросительно изогнула бровь, и хотя тон ее оставался вежливым, в нем чувствовалась издевка.

— Дай-ка подумать, возможно, о том, что ты подслушала сегодня, стоя за портьерой в одном кабинете? — копируя Амелию, ответил, приторно улыбнувшись.

Она сразу же заметно побледнела.

— Поэтому вы здесь, да? Испугались, что ваш способ сделать себя сильнее куда-то сбежал или натворил что-то с собой, раз догадались о том, что я подслушивала. Могли бы разоблачить меня в кабинете, и не пришлось бы изображать из себя благородного героя, которому стыдно жертвовать одной девушкой ради блага человечества! — Амелия распалялась все сильнее и сильнее.

— Я не притворялся! Я не знал тогда, что в кабинете есть кто-то третий, вернее, не придал значения своему чутью, решил, что показалось, я догадался позже!

— Какая разница. Главное, вы знаете, я знаю, Гарриет знает. Теперь понятно, почему вы оба так добры ко мне, — зло выплюнула она. — А я все думала, почему меня объявили избранницей!? Ведь есть много девушек родовитей, богаче, красивей, в конце концов! Но нет, «повезло» не им.

— Амелия, успокойся, пожалуйста, ты не так все поняла, — попытался успокоить я ее, — вернее так, но не все.

— Так, не так, да какая разница!? Все равно исход один, — жалобно всхлипнула она и уткнулась в свои колени, — я лишь средство достижения цели, и никому нет до меня дела, до того, что станет со мной.

— Не говори так, — осторожно приподнял ее голову за подбородок, — мне есть дело до тебя.

А потом неожиданно даже для самого себя, склонился к ее лицу и поцеловал прямо в приоткрытые губы.

21

Удивительно, но Амелия не отпрыгнула от меня тут же в сторону, не оттолкнула и даже не вскрикнула. Она лишь замерла на несколько секунд, как бы договариваясь сама с собой, как стоит поступить в подобной ситуации, а потом примирилась и ответила мне. Да, именно что ответила.

Ее губы приоткрылись совсем чуть-чуть, слово в нерешительности, стоит ли впускать непрошенных гостей в дом, а потом она едва заметно колыхнулась вперед ко мне и снова затаилась ненадолго.

Я, воодушевленный намеками на положительную реакцию, притянул ее еще ближе, с наслаждением зарывшись в густых волосах. Не знаю, что бы я сделал дальше, как далеко зашел, ведь рядом с Амелией мой контроль над собственными эмоциями и желаниями всегда давал сбой, но только она опомнилась быстрее.

— Что, что вы делаете? — уперев руки в мою грудь и отстранившись, спросила она.

Ее щеки покрыл румянец, волосы лежали в беспорядке, а глаза лихорадочно блестели.

— Целую тебя. Я полагал, это очевидно, — легко пожав плечами, ответил Амелии.

Вид у нее был такой, как будто я должен, как минимум мучиться угрызениями совести, а как максимум просить у нее прощение, стоя на коленях на земле.

— И не отрицай, что тебе понравилось, ты мне ответила, да и сейчас выглядишь неудовлетворенной. Может, прекратишь изображать возмущение, и мы продолжим? — но следом последовала сцена из спектакля под названием «оскорбленная невинность».