Отдел «13»

Теперь ты знаешь, что с ним случилось. Он умер здесь, в этой самой комнате. Его убивали, постепенно выпивая его кровь. Но его дух все еще здесь, потому что здесь его останки. Хозяйка сохранила их. Но не потому, что он был для нее кем-то особенным, просто эта дрянь хранила останки всех своих жертв. Они свалены в большую кучу в самой дальней, темной и запертой на ключ, комнате…

Крик ярости и боли разрывает грудь Марианны. Он настолько страшен, что, кажется, заполняет собой весь мир. Требуется несколько мгновений, чтобы понять, что кричит она сама. Чувствуя невыносимую тяжесть, Марианна подрывается с места и, схватив за горло навалившуюся на нее Хозяйку, со всей силы швыряет ее к окну.

Взвизгнув, нечисть врезается спиной в стекло и падает на пол. Одуревший от голода разум не сразу понимает, что произошло. Ее жертва смогла проснуться и освободиться, но как? Ведь от чар Хозяйки освободиться невозможно.

Нечисть шипит и поднимает голову, обращая полный голода и злобы взгляд на свою жертву и… замирает, встретившись с точно таким же взглядом. Они с девчонкой в комнате не одни: высокое и тощее, очень бледное существо с длинными белыми волосами стоит в углу. Стоит и смотрит на Хозяйку.

Не может быть.

Нечисть переводит взгляд на девчонку. Ее жертва вовсе не та, за кого себя выдает. Теперь нечисть явно это ощущает. Девчонка – приманка, слуга той, которая стоит в углу комнаты. Эта… Сущность… она пробралась сюда, на территорию Хозяйки, при помощи девчонки. Да как ловко, ведь Хозяйка не почувствовала даже и следа Сущности на ней. В их первую встречу, когда Хозяйка взяла залог и передала девчонке ключи от квартиры, она ничего не почувствовала. Еще порадовалась, что на сей раз пожаловал такой деликатес. Идиотка! Как она могла так ошибиться? Как могла попасться так глупо?

Новый звук отвлекает Хозяйку: длинные ногти скрежещут по стене, оставляя на ней пять глубоких борозд. Та, Другая, пришедшая вместе с девчонкой, делает шаг, затем другой. Полностью переключает внимание Хозяйки на себя.

Хозяйка начинает глухо рычать и на четвереньках отползает в противоположный угол. Теперь она отчетливо чувствует «силу» – затхлую, древнюю, несокрушимую, такую, о которой она, матерая хищница, может только мечтать. Эта сила явилась из мрачной древности, из глубин веков, из старого языческого мира. Первородная, абсолютная, клокочущая.

Вторгшаяся на территорию Хозяйки поднимает голову. Белые, свисающие точно водоросли, волосы скользят в стороны, несколько прядей, прилипших к голове, остаются лежать на бледном страшном лице. Щеки впалые. Глаза раскрыты, а зрачки настолько сужены, что напоминают две маленькие точки. Приближаясь, Сущность касается всего, мимо чего проходит: спинки кровати, головы девчонки, столика, на котором, как и на стене остаются борозды от звериных ногтей. Загнав Хозяйку в угол, Сущность опускается перед ней на корточки и смотрит так кровожадно и с такой лютой ненавистью, что Хозяйка замирает, чувствуя, как ее обездвиживают.

– Мужчина, – губы Сущности едва шевелятся, голос низкий и хриплый. От нее пахнет гнилью и сыростью, как из древнего склепа. – Мужчина, живший в этой комнате… несколько месяцев назад…

– Да… он был здесь, – шипит Хозяйка, пытаясь отвернуться, но не может. Взгляд жутких глаз не пускает ее.

– Расскажи мне…

– Он поселился здесь, сходящий с ума от горя… он хотел умереть, но я не могла позволить… слишком вкусный, слишком прекрасный… печальный… – Хозяйка шептала, заворожено глядя в страшные глаза той, кто вторгся в ее владения. – Он прятался от кого-то, убегал, – Хозяйка осеклась и внезапно выдохнула, догадавшись, – так он был твой, он принадлежал тебе! Но он не был твоим слугой! Он не был гулем! – пальцы сжались на горле так сильно, что Хозяйка захрипела. – Его останки… я покажу!

– Я знаю, где его останки.

– Отпусти, молю, я буду служить тебе…

– Конечно, будешь,– Сущность улыбнулась так широко, что сухие губы треснули, и из ранок выступила густая и темная кровь. Такая, какая может быть только у трупа, ожившего и безмерно голодного. Плотоядно облизнувшись, этот труп распахнул пасть с удлинившимися клыками. – Ты послужишь мне едой. Такова твоя участь…