Отдел 15-К

– Гер, ты хочешь, чтобы я тебе толкнул очень пафосную и такую же бесполезную речь про наши правила? – Голос Ровнина затвердел, как цемент на воздухе. – Это беспредметный разговор.

– И очень небезопасный, – заметила Валентина. – Герман, не буди лихо, пока оно тихо. Ты не отступник, не отверженный – так не провоцируй судьбу.

«Отступник»? «Отверженный»? Колька тряхнул головой – однако он тут почти год, а все время что-то новое всплывает. Что же до смысла разговора – он его уловил, но чья сторона ему предпочтительней, сказать не мог. Нет, предложение Германа его устраивало всем, в первую очередь тем, что отпала бы необходимость разыгрывать из себя Штирлица, но что-то внутри упрямо твердило, что прав Ровнин. И все тут.

Мнения своего при этом он вслух высказывать не стал, постеснялся. Да и кого оно интересует – он как был тут младшим по всем показателям, так и остался. И это не обидные слова, это констатация факта.

Но услышанное запомнил, и через час, когда дверь в подвал приставили к стене, а Ровнин, впервые на памяти Кольки надевший форму, отбыл в какие-то высшие сферы, он спросил у Тит Титыча, который, по обыкновению своему, проводил время в его компании:

– Скажи, Титыч, а кто такие «отступники»? И «отверженные»?

Призрак закряхтел, что было явным признаком большого его недовольства.

– Тит Титыч. – Колька сделал жалобное лицо. – Ну? Интересно же!

– Видишь ли, Николаша. – Призрак определенно очень не хотел сболтнуть лишнего и тщательно подбирал нужные слова. – Не все сотрудники работают в отделе до своего конца, ты понимаешь, какого именно. Бывали те, кто смог уйти из него по доброй воле, причем – живым. И они не просто уходили, а подыскивали себе место, на котором использовали свои знания, полученные здесь. Формально это не запрещено, но с такими людьми мы больше никогда не имеем дела. И если они просят о помощи или попадают в беду, что неминуемо, это плата за уход, то мы им не помогаем. Их называют «отступники». Таких людей немного, но они есть.

– А «отверженные»? – жадно спросил Колька.

– Это те, кто не просто покинул отдел. Они при уходе что-то прихватывали с собой. Что-то такое, что выносить без спросу за пределы здания нельзя. Для себя или для продажи – неважно. Такое почти невозможно – но все-таки реально. Они знают, что им нет прощения, что в отношении них вынесен смертный приговор, и что любой сотрудник отдела обязан привести его в исполнение при встрече, случайной или намеренной, независимо от того, сколько времени пройдет с момента кражи. Как правило, такие люди долго не живут и быстро умирают. Но не все, есть те, кто уцелел. На сегодня таких особ трое – два мужчины и одна дама, и они всё еще живы. Впрочем, это ничего не меняет – их ищут и, раньше или позже, найдут.

Колька икнул – ко всему этому было, конечно, привыкнуть трудновато. Очень уж много здесь всего такого, что за пределами этих стен выглядело бы как бред сумасшедшего.

– Еще в эту категорию могут попасть отступники, если они начинают своими действиями вредить работе отдела. Но я о таком не слышал никогда, врать не буду, – закончил рассказ призрак.

И снова Колька будто раздвоился. Умом он мог понять тех, кто сбежал из отдела – жизнь, она такая штука, непредсказуемая, и осуждать их он не взялся бы. Мало ли, как в этой самой жизни ее течение поворачивается?

Но сам он ни за что не ушел бы из отдела, и дело было совершенно не в высоких словах про служение людям или чем-то таком. В подобную ерунду Колька не верил. Просто здесь ему было хорошо и интересно, он находился на своем месте, на том, которое было создано для него кем-то там свыше. В управу в свое время Колька ходил именно как на службу – неохота, но надо. А сюда он приходил как домой, и менять ничегошеньки не собирался, несмотря на все мелкие неприятности вроде опасных заданий и шуточек Вики. Что же до принципа «никто и никогда», который время от времени поминали сотрудники отдела… В это Колька как раз не сильно верил, полагая, что подобное точно зависит не от каких-то высших сил, и даже не от человека. Впрочем, кто именно отвечает за вышеупомянутое, он не знал. Просто, – как оно будет – так и будет.

От рассуждений его отвлек крик Пал Палыча с лестницы:

– Коль, к нам зайди. Похоже, что работенка нарисовалась.

Парень встрепенулся и глянул на призрака, который стоял рядом с ним.

– Спасибо, Тит Титыч, за науку.

– Главное, чтобы она тебе впрок пошла, – мягко сказал призрак. – И не говори никому, что я тебе об этом рассказывал. Ни к чему это.

В кабинете оперативников обнаружились и Вика с Валентиной – судя по всему, дискуссия с улицы все-таки переместилась сюда.

– Закончили трепаться, – хлопнул ладонью Пал Палыч по столешнице. – Развязали языки!