Отдел 15-К

Его слово иерархически было следующим за Ровниным, более того – Колька как-то раз подслушал, совершенно случайно, разумеется, разговор Титыча с тетей Пашей, так последняя утверждала, что если, не дай бог, с Олегом чего случится, то руководящее кресло точно достанется старшему оперативнику. И по заслугам это будет, поскольку есть у него уже и опыт надлежащий, и все те качества, что начальнику хорошему нужны.

Поразмыслив, Колька с ними согласился. Правда, он совершенно не хотел, чтобы с Ровниным что-то произошло, Олег Георгиевич ему очень нравился. Как начальник, конечно же. Колька помнил, как он от них в метро уходить не хотел и с той дрянью в темноте чуть не поругался. И не ушел бы, кабы Пал Палыч на этом не настоял.

– И то, – согласилась с ним Валентина. – Разошлись мы. Паш, чего и где?

– В Тропарево за две недели образовалось три трупа, все с одинаковыми признаками умерщвления – грудная клетка вскрыта нараспашку, как окно. – Пал Палыч поднялся из-за стола и начал расхаживать по кабинету. – Что примечательно – все три убийства территориально произошли в соседних друг от друга домах.

– Мало конкретики, – скептически сморщила носик Вика. – Это может быть и маньячина какой-то. Осень на дворе, обострение…

– Резонно. – Пал Палыч поднял указательный палец вверх. – Кабы не два нюанса. Первый – грудная клетка не разрезана или распилена, а разодрана, как будто когтями. Все мы тут люди опытные, и знаем, что человек даже в безумном состоянии так сделать не сможет. Второй нюанс – никто из соседей никого не видел. Как вы понимаете, покойные не давали вот так просто себя убивать, они кричали и звали на помощь. Возможно, даже сопротивлялись. Народ сейчас разобщенный, на помощь никто не поспешил, своя рубашка ближе к телу, но полицию вызывал и в глазки таращился. Так вот – из квартир погибших до прибытия полиции никто не выходил, даже двери в них не открывались.

– А окна? – уточнил без малейшей иронии Герман.

– Все три случая – в высотках, не ниже десятого этажа, – тут же ответил Пал Палыч. – Камеры, а они сейчас везде понатыканы, ничего не зафиксировали.

– То есть – убивец максимум улететь мог, – пробормотал Герман. – Но и в этом случае он по нашему профилю.

– Есть еще одна деталь, – лукаво сказал Пал Палыч. – Коллеги наши на это внимания не обратили, хотя и занесли эту особенность во все три протокола.

– У тебя и протоколы уже есть? – с уважением протянула Валентина. – Ловко.

– У меня в Тропарево старый друг «на земле» работает начальником следствия, – объяснил оперативник. – Он меня и вызвонил. Им начальство холку мылит, результат требует, а откуда тут ему взяться? Вот он помощи и попросил. Валь, да ты его помнишь – Сашка Южаков. Семь лет назад мы ему помогали, когда в местных прудах лобасту ловили.

– А-а-а! – Валентина заулыбалась. – Это с сединой такой, импозантный? Интересный мужчина.

– Ну да, – подтвердил Пал Палыч.

– Деталь, – напомнила ему Вика. – Что там, в протоколах?

– Так вот. – Пал Палыч в этот момент был похож на фокусника с цилиндром в руках. – Во всех трех случаях, сразу после того как открывалась дверь, из-за нее выскакивала кошка и убегала вниз по лестнице.

– Оборотень! – предположил Колька.

– Коль, кошек-оборотней не бывает, – объяснила парню Валентина. – Точнее – некоторые сущности перекидываются в кошек, но это для них скорее оболочка, чем второй образ. Оборотни бывают волками, медведями, даже тиграми, но не кошками. Вторая сущность всегда должна быть сильнее первой, человеческой, понимаешь? Кошка тут не подходит.

– Личина кошки – это маскировка, – добавил Пал Палыч. – Потому ее так любят ведьмы. И не только. Ну, коллеги, шевелите мозгами. Кто еще любит кровь и при этом стремится остаться незамеченным? Более того – остается.

– Двоедушник! – в унисон произнесли Герман и Вика, уставившись друг на друга.

– Бинго! – хлопнул в ладоши Пал Палыч. – Стыд вам и позор, долго соображали.

– Я вообще глупость ляпнул, – заступился за коллег Колька.

– Почему глупость? – удивился Пал Палыч. – Вполне разумное предположение, просто ты пока не очень хорошо изучил подвиды нечисти, вот и всё. По крайней мере, ты мыслишь – а это уже неплохо. Да и редкая это дрянь, не так часто встречающаяся.

– Ну, мальчики и девочка, удачной вам охоты. – Валентина встала со стула. – Двоедушники – это не по моему ведомству, так что я остаюсь на хозяйстве.

– Как всегда, отдуваться мне, – Вика вздохнула. – Пойду за плащом.

Колька тем временем припомнил, что о чем-то таком ему говорил Герман, когда они в «Склифе» стрига ловили. И еще он встречал упоминание об этой нежити в одном деле тридцатых годов, но там мало чего написано было, только имена жертв и классическая формулировка «Уничтожен при задержании».

– Двоедушник, – вещал Герман, сидя за рулем отдельского микроавтобуса. – Надо же, давненько у нас с ними дорожки не пересекались.

– И это странно. – Пал Палыч приоткрыл окно и закурил. – По идее, они сейчас должны стать частым видом нечисти. Если не лидирующим.

– Почему? – немедленно полюбопытствовал Колька.