`Отдел 15-К. Отзвуки времен`

— Потому что Кострома — дочь Купальницы и Семаргла, — пояснила тетя Паша, глянула на широко раскрытые глаза Женьки и отмахнулась. — Ладно, просто поверь, что парень врезал крепкого косяка из числа тех, которые бабы никогда не прощают, что обычные, что богини. Заря и не простила, наказав его вечной жизнью. Его судьба теперь дважды в год, по весне, когда мир просыпается после зимы, и осенью, перед тем как он снова уйдет на покой, выполнять желания смертных, не имея возможности при этом как-то сжульничать. Если повезет, то он сможет привести в Навь на вечные муки пять душ лжецов и получит за то право лечь спать до следующего визита в наш мир. Если нет, то скитаться ему полгода по Нави в сером тумане, не имея права ни на миг присесть отдохнуть. А чтобы веселее было, то в компанию Заря-Заряница определила пять его родных братьев. Те шастают за ним по пятам, винят в своих бедах и знай нудят о том, какая он сволочь. Они тоже промышляют добычей душ, но у них урок вдвое больше, чем у бывшего любовника богини, и им покоя не видать никогда.

— То есть фиг его выполнишь, — подытожила Женька. — Сильно. Выходит, они на него всегда злы ужасно!

— Отдел про эту семейку давно в курсе, чуть ли не со времен Петра Алексеевича, — сообщила Николаю тетя Паша. — Но мы к ним никаких претензий не имеем. Они всегда ведут дела честно. Хотя я, признаться, не очень понимаю, кому теперь достаются те души, что они в Навь тащат. Там же никого нет. Раньше да, там жизнь ключом била, пусть и противоестественная, а теперь она вся вышла. И это не мои придумки.

— Но люди-то пропадают? — подала голос из салона Виктория. — Граждане, покой которых мы должны оберегать.

— Эти люди знают, на что идут, — жестко ответила ей уборщица. — Внезапно и вдруг к заряннику никто никогда не приходит, поверь. Даже грибники и те случайно на его поляну не попадут. Так что, Колька, давай не сутулься. Поди, себя всего уже изругал, что свою жизнь за того полудурка не отдал? Нечего тебе стыдиться, правильное ты решение принял. Можешь считать меня злой и пакостной старухой, но мне того, кого зарянник забрал, вообще не жалко. Врать не надо было, тогда бы целым остался. А вообще, глянь лучше, кого мы нынче ночью схомутали!

Она распахнула пошире дверь микроавтобуса, и Нифонтов увидел в нем крепко избитого человека, на руках которого поблескивали браслеты наручников. Он валялся на полу и тихонько скулил.

— Угадай, кто это? — весело предложила Мезенцева.

— Без понятия, — признался Николай. — Вариантов очень много.

— Коль, не тупи, — попросила его девушка. — Ладно, подсказка. Именно по его вине мы с тобой прошлой осенью оказались на свалке.

— Да ладно! — выпучил глаза Нифонтов. — Это он?

— Он-он, — подтвердил Михеев. — Не смотри, что мозгляк на вид, сопротивлялся так, что чуть не вырвался. Мне плечо выбил, вон тетя Паша лично вправляла.

И впрямь, тщедушен был человек, лежащий на полу, худосочен, да еще и плешив. Посмотришь на такого, и ввек не предположишь, что он способен на те мерзости, которые творил.

— Но зато потом запел как соловей, — продолжила вместо него Женька. — Все рассказал, что спросили, — и про покупателей его продукции, и про поставщиков детей, и про нашу с тобой общую приятельницу. Они, оказывается, хорошо знакомы.

— И только в одном у нас единства нет, — проворчала тетя Паша. — Что с ним дальше делать. Он все, что мог, уже рассказал, и больше нам не нужен. Как по мне, под лед его спустить надо, лучше всего под речной. Такого в проточной воде топить следует, не в стоялой. Не ровен час переродится, столько после бед натворить сможет, что только держись.

— Я за, — поддержал ее Пал Палыч. — Для такого тюрьма — слишком малое наказание. Но я бы его все же не утопил, а повесил. На рояльной струне.

— А я против, — подала голос из салона Виктория. — Мы служим закону и поступать обязаны в соответствии с правовыми нормами.

— Пусть Олег Георгиевич решает, — примирительно заявила Мезенцева. — Он начальник, ему виднее. Кстати, вон он идет.

— Я знаю, что с ним делать! — Николай глянул на небо, которое уже почти подсветили первые солнечные лучи. — Паш, дуй за руль!

Глава 17

Петля стягивается

— Коля, я очень рад за то, что ты смог в море безумия, захлестнувшего этот мир, найти островок спокойствия и счастья, носящий имя Людмила, но…

— Олег Георгиевич, вы прямо как тамада на свадьбе сейчас сказали, — не удержался от ремарки Нифонтов. — Нет, серьезно.